|
Если это было во сне, то он слышал его среди песчаных барханов, окружающих каменные стены Лаца, которые грезились ему. Будь это так, то Хамза хотя бы в забытьи мог ненадолго вернуться на берег Черного моря, где он родился. Паша жаждал ярких ощущений, тепла и света, но оказался в сыром мрачном замке Джурджу. Даже ворох меховых шкур и овечьих одеял, под которыми он спал, не спасал от влажности, тянувшейся от реки и пробиравшей до костей. Если крик прозвучал не во сне, а на самом деле, то больше всего он был похож на призыв сокола, которого Хамза-паша привез с собой. Стоит сказать, что его звание — сакир-сибах, главный сокольничий, теперь являлось исключительно почетным и номинальным. Бывший учитель постоянно был занят государственными делами и исполнением воли султана, но каждый житель Оттоманской империи должен был, как и прежде, иметь ремесло и заниматься им, на черный день, как говорится. Сам Мехмет частенько пропадал в садах. Его можно было найти там с неизменной лейкой или с садовой лопаткой в руке. Отчасти это объяснялось и большой увлеченностью султана всем, что растет на земле. Каждый его посланец, куда бы он ни ехал, был обязан выискивать редчайшие растения и доставлять их повелителю. Задание, которое получил Хамза от Мехмета на этот раз, предоставляло ему редкую возможность подготовить охотничью птицу к весне, надрессировать ее, чтобы она привыкла садиться султану на руку. Этого соколенка вытащили из гнезда слишком рано, поэтому он был нервным и отличался дурным характером. Хамза уже достаточно долго был добр с ним, но это не принесло результата, так что пришло время перейти к строгости. Паша окончательно проснулся, и грезы о теплом море и песках растаяли без следа. Через несколько мгновений он уже будет стоять на коленях, и молитвенная подстилка вряд ли убережет его ноги от холодной сырости замковых плит. В Джурджу теперь находились турки, но замок был когда-то построен франками. Видимо, холод, царящий в нем, не очень-то их беспокоил. Послышался еще один крик. Теперь он скорее походил на какую-то усмешку и прозвучал довольно близко. Хамза повернулся, чтобы взглянуть на человека, лежащего рядом с ним, на его великолепные, красиво причесанные волосы, обрамляющие голову красноватой волной. Он мог догадаться, что этому человеку снилась боль. Его звали Фома Катаволинос. После падения Константинополя он принял ислам ради того, чтобы служить султану, и получил другое имя, Юнус-бей, но Хамза по-прежнему называл его так, как когда-то, в самом начале. Этот человек не во всем изменил своей вере, носил прежнюю одежду, не следил за волосами и не покрывал головы. Как все греки, он любил схитрить и находил в этом удовольствие. Благодаря некоторым своим способностям Катаволинос сумел сделать карьеру. Хамза вздохнул. Он понимал, почему Мехмет отправил их в это посольство, прекрасно зная, что оно не принесет ничего приятного. Когда теперешний паша был сокольничим, он нередко привязывал ослепленную крысу рядом с гнездом сокола, чтобы заманить в ловушку взрослую птицу. Теперь он сам оказался на месте этой крысы, стал приманкой, чтобы соблазнить того, с кем им предстояло свидеться здесь, тогда как человек, лежащий рядом с ним, оказался здесь по причине своих особых талантов. Распоряжения, которые они получили от султана, были однозначны. Если князя Валахии не удастся соблазнить, то его надо уничтожить, сломить. Так же как и в случае с соколом, Мехмет не желал терять время на то, чтобы приручать противника, делать его послушным. Он просто хотел получить быстрый результат и насладиться им. Никто так не преуспел в том, чтобы сломить человека, как этот грек. Хамза почувствовал, что его пробирает озноб. Аллах ведает, что он вовсе не хотел участвовать во всем этом. Паша помнил, как было трудно сломить волю князя Валахии, когда тот был еще юношей. |
