|
Все эти признания предназначались духовнику, Богу, но никак не ей. Влад называл ее своим убежищем, своей тихой гаванью, и она не могла разрушить это его убеждение, уничтожить ощущение безопасности и покоя в единственном месте, где он находил все это, что бы ни говорили о нем люди. По улице проскакала лошадь. Илона мысленно просила Господа о том, чтобы всадник проехал мимо, но нет. Знакомый голос негромко позвал за ставнями: — Князь?.. Она закрыла ему уши, но он все равно услышал и отозвался: — Иду. Лошадь отъехала, но недалеко. Влад попробовал подняться, Илона удержала его. — Моя любовь. — Дракула накрыл своими руками ее ладони. — Останься. — Нет, больше не могу, — ответил он твердо. — Меня призывает Господь. — Странно, что Всевышний говорит голосом Иона. Он рассмеялся, высвободился из ее объятий, поднялся. Пока князь быстро, по-солдатски, одевался, Илона неотрывно смотрела на него, разглядывая каждый мускул, запоминая каждый шрам. На его теле не обнаружилось ничего нового, такого, чего она не знала, не помнила наизусть, не держала постоянно в голове. Он натянул один сапог, обернулся и увидел, как внимательно, со скрытой страстью, она смотрит на него. — Что ты? — спросил Влад. — Возвращайся ко мне, — прошептала Илона. Князь натянул второй сапог, сел на кровать рядом с ней. — Я постараюсь, но если не получится, то Ион поклялся мне… Она заставила его замолчать, приложив палец к губам. — Я знаю, но подозреваю, что если не вернешься ты, то и Тремблак тоже. Я вряд ли увижу его живым, если ты погибнешь. Влад попытался возразить, но женщина не позволила ему. — Я буду в безопасности, снова оденусь в мужскую одежду и ускачу в Клежани, к монахиням. Ты так щедро жертвовал им. Наверное, любовница князя должна доживать свои годы именно там. Он улыбнулся такой неожиданной горячности, взял ее пальцы, поцеловал их. — Мне как-то трудно представить тебя в монашеском платке. — Если ты не вернешься, то я обрежу волосы и буду носить платок до самой смерти. — Ей вовсе не хотелось улыбаться. Дракула прикоснулся к ее густым, пышным волосам, отбросил их с плеча и негромко сказал: — Не делай этого ни по какой другой причине. Она склонила голову ему на руку. Он наклонился, поцеловал ее лоб, закрытые глаза. — Вот так и оставайся, — прошептал князь. — А когда ты снова откроешь их, я буду опять здесь, рядом с тобой. Она послушалась, как делала всегда. Илона слышала, как он открыл дверь спальни. С улицы послышались приглушенные голоса. Мужчины что-то обсуждали. Когда лошади ускакали, она по-прежнему не открывала глаз, несмотря на то что слезы струились по щекам из-под ресниц. Он никогда не нарушал обещаний, которые давал ей, и никогда их не нарушит. Илона верила в это. Глава тридцатая КРИКИ В НОЧИ Хамзу разбудил крик. Поначалу посланец султана не понял, во сне или наяву донесся до него этот пронзительный клич охотничьей птицы. Если это было во сне, то он слышал его среди песчаных барханов, окружающих каменные стены Лаца, которые грезились ему. |
