|
Илона сомкнула ресницы, прогоняя видения. Нет, она никогда не встретила бы боярского сына. Дочь дубильщика, выросшая в деревушке, затерянной где-то на краю света, вышла бы замуж за какого-нибудь подмастерья, когда ей исполнилось бы четырнадцать лет, и родила бы этому грубому мужику не меньше дюжины детей. Если после всего этого она осталась бы жива, то к своему нынешнему возрасту была бы уже согбенной толстой старухой с седыми волосами. Илона не находилась бы, как сейчас, в собственном доме, все еще красивая, с отливающими бронзой волосами, одетая в платье из богатого шелка. Ей уже исполнилось тридцать лет, но выглядела она намного моложе. У этой женщины не было детей, и жизнь ее оказалась легкой. Она взмахнула рукой. Пламя удлинилось и метнулось в другую сторону. Теперь вся история выглядела по-другому. Илону продали в рабство. Она была очень красивой и оказалась в гареме. Мехмет посещает ее еще реже, чем Влад теперь, потому что у него много других жен, наложниц и мальчиков для развлечения. Она проводит свою жизнь в праздности сначала во дворце в Эдирне, потом в Константинополе, пока не принесет потомство или ее не отдадут в жены какому-нибудь провинциальному чиновнику, а то и солдату. Пламя снова пошатнулось, вытянулось. Ей послышалось, как где-то в доме хлопнула дверь. Кто-то вошел. Она вздрогнула, натянула на себя одеяло, наклонилась и задула свечу. Конечно, это не он. Князь опять забыл о ней, предпочел отправиться еще куда-то, к какой-то другой женщине. Но дверь открылась, и Влад оказался перед ней. Она не видела его лица, потому что свеча была погашена, а огонь в камине едва мерцал. Один только факел освещал коридор за его спиной, и на фоне его тусклого света четко вырисовывался силуэт. — Илона. — Князь. Влад не посмел пройти в комнату. Его остановила та холодность, с которой она произнесла титул. — Извини, — пробормотал он. — Я… — Позволь, я зажгу свет. Илона поднялась, взяла со стола тонкую восковую свечу, направилась в коридор и поравнялась с ним. Он схватил ее за руку и удержал на пороге. Вспышка света упала на его лицо, и женщина мгновенно пожалела о своем упорстве. — Не надо света, — прошептал он. — Давай останемся в темноте. — Но я приготовила тебе еду, вино. — Мне ничего не нужно. — Дракула сжал ее в объятиях. — Совсем ничего, кроме тебя. Он поднял ее на руки и понес к постели. Гнев женщины разгорелся с новой силой. Разве ему не хватает шлюх, с которыми можно обращаться подобным образом?! Влад уложил ее на простыни, сам лег рядом. — Ах, — протянул он. — Надо поблагодарить Господа за то, что он создал гусиный пух, на котором так мягко лежать. — Разве моему князю не требуется больше ничего, кроме как теплые, мягкие перышки под спиной? — спросила женщина, не скрывая изумления. — Возможно, еще подушка. Илона протянула руку, чтобы подложить ему подушку, но он удержал ее. — Нет, подушка вот где. — Влад потянул ее к себе. Она скользнула под него, он опустился на нее всем телом, вздохнул и сказал: — Еще большей хвалы наш Господь достоин за то, что создал женские бедра такими мягкими и податливыми. — Ты хочешь сказать, любые бедра? — спросила Илона, взяла его пальцы, ласкавшие ее волосы, и крепко сжала их. — Любой женщины? — Ай! — воскликнул он. |
