|
— Я начну, — снова сказал Ион, пока его не перебил кто-то другой. — Вы же понимаете, что только я знал его с самого начала. Часть первая ПТЕНЕЦ Гораздо легче противостоять туркам тому, кто знаком с их обычаями, чем тому, кто о них ничего не знает. Константин Михайлович. Сербский янычар Глава первая ЗАЛОЖНИК Эдирне,[2] столица Оттоманской империи, сентябрь 1447 года — Ну? Есть ли среди вас, тупиц, хотя бы один, кто может прочесть мне это? Ион Тремблак внимательно посмотрел на витиеватые наклонные арабские буквы, начертанные на дощечке, лежащей перед ним, и вздохнул. Если ты не можешь ответить на вопрос учителя, то должен хотя бы показать молчаливое, усердное старание. Однако сколько он ни смотрел, текст только терял четкость, а не становился яснее. Его ум был перегружен. Мальчики вошли в класс на рассвете, а теперь солнце стояло почти в зените. Сначала был греческий, потом математика, а за ней — персидская поэзия, такая сложная для понимания. Когда все это закончилось, учащиеся уже начали вставать со своих мест, но Хамза-ага, их наставник, вдруг издевательски улыбнулся и сказал: — Давайте закончим наш день словами Аллаха, милостивого и вездесущего. Прочтем еще один короткий стих из Корана. Серб Мардич недовольно простонал и немедленно получил за это удар палкой. Хорошо, что Ион вздохнул совсем тихо, про себя. Ему очень хотелось, чтобы деревянная дубинка, лежавшая на полу рядом с подушкой, на которой сидел наставник, так и осталась на своем месте. — Давайте, мои птенчики, мои молодые ястребки. Старайтесь. Ваша тупость вывела бы из себя даже имама Тебриза, который славился своим терпением. Безмятежность его духа не нарушилась даже тогда, когда варвары подожгли его дом, в котором он находился. Тебриз только спросил: «Может быть, кто-то откроет окно?» Хамза тихо засмеялся, поджал скрещенные ноги и наклонился, разглядывая семь голов, покорно склоненных перед ним. Он ожидал какой-нибудь реакции на свои слова, но ее не последовало. — Так что же, никто? — Теперь уже пришел черед Хамзы тяжело вздыхать. — Ладно, убирайтесь, каменные головы. Посмотрим, может быть, воздух, благословенный Аллахом, прочистит ваши мозги. Наблюдая за тем, как мальчики встают, постанывая от боли в ногах, затекших от долгого сидения в неудобной позе, он добавил: — Давайте вернемся к этому утром. Никакого Геродота не будет, пока мы не закончим с этим. Наверное, никто не стремился так быстро покинуть класс, как Ион. Он хотел первым оказаться у двери и вести товарищей по орте[3] в коридор, а оттуда — во внутренний двор школы, чтобы слиться с толпой таких же учеников, освободившихся после занятий. Парень уже будто видел их за низкими стенками, которые разделяли большой зал на отдельные классы, и ему не терпелось скорее примкнуть к ним. Все вели себя тихо, как и было приказано, но Ион отчетливо различал напряжение на лицах мальчишек. Ему казалось, что оглушительный крик, который раздастся, как только двери откроются, замер внутри каждого ученика. Однако он не мог уйти, потому что его друг все еще сидел рядом с ним и внимательно вчитывался в слова, написанные на дощечке. Ион щелкнул пальцами перед лицом товарища. |
