Оставалось только замереть и ждать, пытаясь собрать воедино все части своего измененного и неуправляемого сознания. Темнота вокруг начала постепенно проясняться по мере того, как глаза привыкали к ней. Ему показалось, что он стоит в каком-то сводчатом коридоре, сквозь стены которого проклевывается странный, слабый багровый свет.

Спустя какое-то время гробовая тишина нарушилась глубоким пульсирующим биением, накатывающим волнами на окружающее пространство и становившемся все тяжелее по мере того, как чувства потихоньку приспосабливались к этому мистическому месту.

Наконец, он достиг середины этого коридора. Голова опухала от наплывших ощущений. Он потерял равновесие, делая следующий шаг, но сумел не упасть. Зал явно не предназначался для человека. Огромная труба, пол и стены изгибались вверх. Минуту поколебавшись, он двинулся туда. Пульсация, казалось, исходила откуда-то сверху.

Из-за наплывающего головокружения ему все тяжелее и тяжелее становилось трезво оценивать происходящее вокруг, пока ноги сами несли его по трубчатому коридору. Он все брел и брел вперед, не думая ни о чем, даже о еде и отдыхе.

Таким образом, медленно пробираясь сквозь краснеющий полумрак, он чувствовал жизнь этого места каждой клеточкой своего тела. Сам воздух, казалось, гудел от невидимой деятельности, существующей ради какой-то таинственной цели, слишком далекой от понимания. И эта пульсация все усиливалась и усиливалась, продолжая струиться вокруг и уноситься куда-то вдаль.

Он долго поднимался по довольно пологому полу сквозь невидимую гудящую силу, с трудом преодолевая ее тяжело протекающий через его затуманенное сознание поток.

Прошло много времени, прежде чем в голове не раздался странный неземной звон, а поток пульсирующей силы вокруг не увеличился до сильного вихря.

Этот вихрь подхватил его с ошеломляющей внезапностью и закружил, сбивая с ног. Сами стены закрутились, и вся незримая сила этого мистического места обрушилась сверху, прямо на голову, пока чувства окончательно его не покинули, и все вокруг не заполонила безумная багровая тьма.

Вакханалия закончилась так же внезапно, как и началась. Его буквально выбросило из центра головокружительного вихря куда-то в темноту, оставив в теле лишь пульсирующую боль. Должно быть, здесь находился источник пульсации, потому что ее сила оказалась настолько велика, что буквально ударяла его с каждым разом прямо по голове.

Однако эти мощные пронизывающие удары силы постепенно возвращали ему утраченное ранее сознание. Он больше не чувствовал себя ошеломленным и сокрушенным силой этих невидимых пульсаций. И больше он не боролся с ними. Теперь они проходили сквозь его тело мощными неподатливыми импульсами, похожими на удары сердца, пронизывающими каждую клеточку. Он стал одним целым с силой, которая проносилась через это место.

Он открыл глаза, поморгал и сделал глубокий, но словно неуверенный вдох, изумляясь происходящему. Сила стремительно текла сквозь него. Разум был кристально чист: он больше не чувствовал голода, жажды или усталости. В новой ясности своего сознания он интуитивно понял, что эти мощные импульсы, бьющие через него, подпитывали тело и служили отдыхом и исцелением от всех недугов.

После исцеления от физических недугов он впервые осознал свое затруднительное положение и уставился в темноту с пробуждающимся изумлением.

Куда? Что? Почему?

В мозгу пронесся шквал вопросов. Сквозь темно-красный сумрак он смутно разглядел что-то, лежащее в конце комнаты под самым странным углом.

Пол тоже был изогнут, как и потолок. Красные сумерки дрожали с пульсирующей силой, так что стены, казалось, сжимались и расширялись. Он чувствовал, как его же тело сжимается и расширяется в ритме этого мощного удара. Мир сузился до красной тьмы, сквозь которую пульсировали невидимые раскаты грома, и все в багровом полумраке билось в унисон.

Под его руками пол был твердым и гладким, и при этом не излучал ни тепла, ни холода.