Вместе с ним умирает Древо. А с Древом- и Равновесие…- Он беспомощно вздохнул.

Тишину внезапно разорвал пронзительный визг, похожий на скрежет металла о металл, и на льду позади Гейнора и его людей, осторожно пробиравшихся по исчезающей тропе, начал сгущаться темный конус.

Я не сомневался, что мы сумеем одолеть викингов, однако то, что возникало за их спинами, внушало мне панический страх.

Оно вновь завизжало.

Этот звук был полон алчного предвкушения и насмешки. Разумеется, это был лорд Шоашуан. Он вернулся. Гейнор помог ему собраться с силами.

Белый Ворон отвернулся. Он был всерьез обеспокоен.

– Я принял облик ворона и искал своего отца на острове, надеясь, что он поможет нам. Надеясь, что он станет третьим. Но Клостерхейм поджидал меня и заманил в ловушку. Сначала я решил, что вы и есть мой отец.

Когда Клостерхейм покинул остров, там появились какатанава и спасли меня. Они освободили меня и отыскали вас. Но теперь я вижу, что мой отец где-то в другом месте. Он следовал путем своих грез, и его проглотило чудовище. Я думал, что он вернулся к Трону драконов, но даже если он сделал это, то почему-то ушел оттуда. Этого не должно было произойти.- Белый Ворон заговорил тише, с печалью в голосе:- Если я прав относительно того человека, то я не могу с ним сражаться. Я не могу сражаться с собственным отцом.

Я нахмурился:

– Эльрик – ваш отец?

Юноша рассмеялся:

– Нет, конечно. Мой отец – Садрик.

Айанаватта прикоснулся к его руке:

– Садрик мертв. Ты сам сказал, что его проглотил кинэбик.

Белый Ворон был изумлен до глубины души.

– Я сказал, что его проглотили. Но я не утверждал, что он мертв.

Глава 20. Поиск пути

Пиво рекой и отблеск костров.

Под кроны деревьев тебя приведут.

Пусть Мать Голод не тронет наши дома,

Отец Мороз и Брат Смерть стороною пройдут.

Тянуться к небу деревья, к небу с элем подымем чаши.

Пусть правит добро и пройдут стороной все беды и горести наши.

Старинная шотландская песня

Лорд Шоашуан не просто возник над исчезающей тропой. Он черпал энергию из окружающих гор. С севера, юга и запада набегали грозовые тучи. Их черно-серые массы, испещренные белыми точками, стремительно приближались к нам.

Смерч засасывал в себя глину и камни, и в его причудливом конусе появилось хохочущее безумное лицо, пылающее алчным гневом. Теперь Шоашуан был еще сильнее, чем прежде, когда мы с Оуной дали ему отпор. С каждой секундой он увеличивался в размерах. Куски льда взмывали с поверхности озера, подхваченные вихрем.

Вглядевшись в его толщу, я увидел там извивающиеся тела людей и животных, услышал их крики, которые сливались с яростным воем безжалостного Владыки ветров.

Внезапно осознав, кто перед ним возник, Белый Ворон нахмурился, пробормотал что-то себе под нос, повернулся и побежал по длинной изогнутой дороге, соединявшей ярусы города. Сепириц и Айанаватта закричали ему вслед, но он пропустил их слова мимо ушей, лишь бросил поверх плеча загадочную фразу и исчез из виду. Неужели он предал и покинул нас? Где сейчас Оуна? Грозит ли ей опасность? Может быть, Белый Ворон побежал к ней? Кого он принял за своего отца? Гейнора?

Каким образом Белый Ворон надеялся избежать столкновения с ним?

Задавать эти вопросы было бессмысленно. Даже Сепирис был потрясен тем, с какой быстротой проявлялся Шоашуан. Уже сейчас взбешенный Владыка ветров был вдесятеро сильнее, чем в ту пору, когда он преграждал нам дорогу по льду озера.

Князь Лобковиц с мрачным лицом торопливо зашагал вверх по террасам.

Мы поднимались все выше, но смерч увеличивался в размерах, не отставая от нас. По мере того как мы приближались к вершине города, дорожки становились все более узкими, а ветер облизывал нас, словно пробуя на вкус, играя с нами, давая понять, что от его ужасного разума, от его чудовищной разрушительной силы нет спасения.