Ствол дерева был так велик, что мы не могли охватить его взглядом. Он был похож на стену без начала и конца. При взгляде на самые мощные ветви также было трудно догадаться, что они из себя представляют.

Масштабы этого организма потрясли меня. Я задумался, увижу ли когданибудь свою жену. Бессильная ярость бушевала во мне. Но я помнил предостережение, которое не раз слышал с тех давних пор, когда начались мои приключения в нацистской Германии: "Каждый из нас, кто участвует в сражении, действует на равных с остальными. Каждый наш поступок имеет свой смысл и влечет за собой определенные последствия." Рано или поздно настанет тот миг, когда я должен буду включиться в игру. Эта надежда поддерживала мой дух, пока мы словно живые пылинки опускались сквозь переплетение реалий, грез и возможностей. Мы погружались в саму мультивселенную, и она окутывала нас.

Бесчисленные оттенки зеленого были испещрены солнечными пятнами.

Время от времени луч золотого или серебряного света ослеплял меня либо освещал таинственный изогнутый коридор в листве. Листья были не просто листьями, но они росли, увеличиваясь в размерах и уходя в бесконечную даль. Ветви были не просто ветвями, а извилистыми серебристыми тропами, по которым ходили мужчины и женщины, не замечая хитросплетения окружавших их путей. Ветви изгибались под разными углами, выпуская все новые, а те образовывали матрицы внутри матриц, миллиарды реальностей, каждая из которых была вариантом моей собственной.

Оуна! Я пристально вглядывался в листву, надеясь хотя бы мельком увидеть свою жену.

Мы опускались вслед за Сепирицем сквозь то, что было материальной реальностью и вместе с тем абстрактным понятием, минуя бесчисленные ответвления, каждое из которых описывало один и тот же человеческий конфликт, как с внешней стороны, так и изнутри – извечный конфликт, извечный поиск равновесия, бесконечный цикл жизни, борьбы, примирения и смерти, который объединяет нас с остальным мирозданием. Однако существуют силы, которые противопоставляют нас мирозданию, и, как ни странно, эти силы – разум и воображение, которое само способно к созиданию. Человек и мультивселенная едины в любви и гневе, в жизни и смерти, в переменах.

Оуна!

Мы падали сквозь золотистые облака тончайших узоров, в сиянии желтых, зеленых и сиреневых оттенков, сквозь обширные пространства алого и серебристого цвета. Глядя вверх, я видел только раскидистые ветви, которые тянулись туда, где находилась вершина пирамиды.

Очевидно, Какатанава занимал гораздо больший объем, чем казалось снаружи. Он стоял на самых верхних ветвях Древа мультивселенной. Но если он охранял крону дерева, то кто охраняет его ствол и корни?

Где моя жена? Приближаюсь ли я к ней, или, наоборот, удаляюсь?

Оуна!

Я медленно проваливался вниз, не в силах остановить падение и вообще как-либо им управлять. Если не считать тревоги за жену, я ничего не боялся. Было непонятно, жив я или уже умер. Но это меня не беспокоило.

Все, что казалось прочным, теряло плотность, когда мы пролетали сквозь него. В свою очередь, призрачные бесплотные видения вдруг становились материальными.

Такого разнообразия масштабов я не мог даже представить. Снаружи я был крохотной пылинкой в бескрайней мультивселенной, но здесь я обрел галактические размеры.

Я перемещался сквозь ткань дерева словно сквозь воду, поскольку масса и размеры были здесь тем инструментом, при помощи которого мультивселенная управляет своими непрерывно меняющимися реальностями, обеспечивая из сосуществование. Вероятно, в падении менялась наша масса, а не масса дерева. Я вдруг заметил, что лишился обычных физических ощущений и чувствую только редкие электрические импульсы, которые пробегали по моему телу, изменяя свой ритм и интенсивность с каждым моим вдохом.