|
Чувствовалось, что Мегрэ не в своей тарелке, неуверен, колеблется даже тогда, когда приходится выбирать между "ты" и "вы". - Она никого не видела. - Лжет. Или была на кухне. - Но это невозможно! Ведь должен же был убийца откуда-то появиться. Если только не... - Что - если? - Если он уже не был в доме. - Жилец? Флорантен тут же схватился за это предположение. - Почему бы и нет? Я в доме не единственный. - Жозе навещала других жильцов? - Откуда мне знать? Я не сижу здесь с утра до вечера. Я занят. Зарабатываю на жизнь. Прозвучавшее отдавало фальшью. Еще один фарс в активе Флорантена, всю жизнь ломавшего комедию. - Жанвье, облазь дом сверху донизу, стучись в каждую дверь, расспроси всех, кого найдешь. Я буду у себя. - А машина? Мегрэ так и не пожелал обучиться вождению. - Такси возьму, - ответил он, затем, обернувшись к Флорантену, позвал его: - Пошли. - Не хочешь ли ты сказать, что я арестован? - Нет. - Что ты собираешься делать? Зачем я тебе понадобился? - Поговорить надо. Глава 2 Первой мыслью Мегрэ было вместе с Флорантеном вернуться на набережную Орфевр, но в ту самую минуту, когда он склонился к шоферу, чтобы дать адрес, намерения его изменились. - Номер твоего дома по бульвару Рошешуар? - спросил он у Флорантена. - 55-бис. Зачем тебе? - 55-бис, бульвар Рошешуар. Это было в двух шагах. Недовольный краткостью предстоящего маршрута, таксист тихонько выругался. Вскоре они приехали: между лавкой по продаже рам для картин и табачным киоском имелся проход, ведущий в тупик. На неровной мостовой в проходе стояла ручная тележка. В самом тупике находились две мастерские с застекленными витринами. В той, что была слева, художник трудился над полотном с видом на Сакре-Кёр, наверняка предназначенным для продажи туристам. Видимо, изготовление этих полотен было у него поставлено на серийную основу. Сам длинноволосый, бородка с проседью, галстук, завязанный большим бантом по моде 1900 года. Флорантен вытащил из кармана связку ключей и принялся открывать дверь мастерской справа; Мегрэ был зол на него: он испортил ему приятные минуты, когда на него накатили воспоминания юности. Наблюдая незадолго до появления своего старого приятеля за мухой, упрямо возвращавшейся в левый верхний угол листа бумаги, не вернулся ли он мысленно как раз в школьные годы? А что стало с другими его однокашниками? Ни с одним из них ему так и не довелось свидеться. Кроше, сын нотариуса, наверняка пошел по стопам отца. Упитанный и незлобивый Орбан поговаривал о медицине. Другие, должно быть, разлетелись кто куда по всей Франции и за ее пределы. Ну почему случилось так, что из всех именно Флорантен попался на его пути при столь неприятных обстоятельствах? Припоминалась ему кондитерская Флорантенов, хотя он и редко там бывал. Позволить себе проводить время среди зеркал, мрамора и позолоты, в теплой миндальнованильной атмосфере, угощаясь мороженым и пирожными, могли лишь те лицеисты, у кого было вдосталь карманных денег. |
