|
Хозяин кабинета был под стать часам. Повадки выдавали в нем высокопоставленного чиновника, осторожного, уверенного в себе и, должно быть, глубоко униженного тем положением подозреваемого, в котором он оказался. Черты его лица расплылись. Темные поредевшие волосы были зачесаны на плешь, которую закрывали лишь частично; слишком темные усы наверняка были крашеными. На белых руках росли длинные волосы. - Я признателен вам, господин Мегрэ, за то, что вы не вызвали меня в полицию и лично потрудились прийти. - Я стараюсь не раздувать случившееся. - Утренние газеты и впрямь слишком распространяются... - Как давно вы знакомы с Жозефиной Папе? - Года три. Извините, что я вздрогнул, когда вы произнесли ее имя, для меня она была просто Жозе. Понадобилось несколько месяцев, прежде чем я узнал ее настоящее имя. - Понимаю. При каких обстоятельствах произошло ваше знакомство? - При самых банальных. Мне пятьдесят пять лет, господин комиссар. В ту пору мне было пятьдесят два; вы вряд ли мне поверите, если я скажу вам, что до того никогда не изменял жене. А между тем вот уже десять лет она больна, и отношения наши складываются не лучшим образом, поскольку у нее развилась неврастения. - У вас есть дети? - Три дочери. Старшая замужем за судовладельцем из Ла-Рошели. Средняя - преподавательница лицея в Тунисе, а младшая, также замужем, живет в Париже, в XVI округе. У меня пять внуков, старшему из них скоро исполнится двенадцать. Мы с женой вот уже три десятка лет живем в Версале, все в том же доме. Как видите, я долго вел обычную, ничем не примечательную жизнь прилежного служаки. Как весьма осторожный человек, он говорил медленно, подбирая слова. В словах его, как и в выражении лица, не было и тени юмора. Смеялся ли он вообще когда-нибудь от души? Это казалось невероятным. Если он и улыбался, то, должно быть, слабой, угасающей улыбкой. - Вы спрашиваете, как мы познакомились. Иногда после работы я заглядываю в кафе на углу бульвара Сен-Жермен и улицы Сольферино. Так было и в тот день. Шел дождь, я помню, как по оконным стеклам текла вода. Я сел на свое привычное место, официант, знающий меня уже не первый год, принес мне портвейн. За соседним столиком молодая женщина писала письмо, что-то у нее не ладилось. Видимо, чернила в чернильнице загустели, и она не могла писать поданным ей пером. Это была весьма достойная дама в ладно сидящем скромном костюме цвета морской волны. " - Официант, нет ли у вас другого пера? - Увы, мадам, это единственное. Теперь все приходят со своими ручками". Без какой бы то ни было задней мысли я протянул ей свою ручку. " - Если позволите предложить вам..." Она взглянула на меня и с признательностью улыбнулась. Так все началось. Она быстро покончила с письмом и принялась пить чай. " - Вы часто здесь бываете? - спросила она меня, возвращая ручку. - Почти каждый день. - Мне нравится атмосфера этих старых кафе с их завсегдатаями. - Вы живете неподалеку? - Нет. Я живу на улице Нотр-Дам-де-Лоретт, но часто бываю на Левом берегу {Сены}". Он, казалось, вложил в свой взгляд все простодушие, на какое только был способен. - Вот видите, как неожиданна была наша встреча. |
