– Ты‑то убивал ради прогресса науки! – вставил я.

– Вот ты, Берни, иронизируешь, – укорил он. – Но я не виню тебя. Хотя то, что ты сказал, чистая правда. Никогда и никого я не убивал ради забавы. Я – врач. И никто из врачей не убивал просто так.

– А Вера? Её убийству у тебя какое оправдание?

– Не могу сказать, чтоб я его одобрял. Но Джейкобс посчитал, это поможет прижать тебя к ногтю поплотнее.

– Может, я все‑таки сдамся как Берни Гюнтер, – заявил я. – Только ради того, чтобы помешать вашим планам.

– Да пожалуйста! Но у Джейкобса имеются в Вене влиятельные друзья. Почему‑то я думаю, они раздобудут крепкие улики, что ты – Эрик Груэн. И даже ты поймешь, что так разумнее, когда окажешься в заключении.

– Скажи, у кого возник этот замысел?

– У Джейкобса. Он парень очень изобретательный, наш бравый майор. У него блеснула идея, когда они с Вольфрамом Ромбергом приехали покопаться в твоем саду в Дахау. Он сразу заметил сходство между нами, как только увидел тебя, Берни. Первоначально он планировал снова приехать в Дахау и организовать для тебя ловушку там. Но ты внезапно переехал в Мюнхен и вернулся к своему прежнему занятию. И тогда мы придумали, как заставить тебя пуститься на розыски Фридриха Варцока, чтобы ты решил, будто наступил на мозоль «старым товарищам» и заслужил хорошую трепку. Так мы лишили тебя мизинца. Эти старые досье СС скрупулёзны до противности, описывают мельчайшие подробности. Умный был ход со стороны майора, верно? Ведь это первое, что кинется проверять любой следователь или еврейские мстители – все ли пальцы на месте.

– А женщина, которая наняла меня?

– Моя жена. Первый раз она отправилась навестить тебя в Дахау, но ты уже оттуда уехал. Тогда она зашла к тебе в офис, чтобы хорошенько разглядеть тебя, убедиться, прав ли Джейкобс насчет нашего сходства. И согласилась, да, сходство имеется. Вот тогда мы сели вместе с майором и продумали операцию, что, должен признать, очень нас всех развлекло. Будто сочиняешь пьесу, придумываешь действующих лиц, всякие достоверные обоснования, чтобы легенда сработала. А потом осталось только заманить тебя в Гармиш, чтобы мы с тобой получше познакомились.

– Но ты вряд ли мог предвидеть смерть твоей матери, – сказал я. – Или мог?..

– Она уже давно болела, так что умереть могла в любой момент. Но так получилось, что мы немного облегчили ей уход в другой мир. Убить человека в больнице – проще простого. Особенно если он лежит в отдельной палате. Мы оказали ей услугу, совершили доброе дело.

– Ты позволил ее убить. – Я сунул новую порцию монеток в телефон. – Собственную мать!

– Нет, не убить! – энергично возразил Груэн. – Совсем нет. Это была эвтаназия. Такая практика существует и сейчас. Гораздо чаще, чем ты предполагаешь. Всю медицинскую систему вот так разом не изменить. Эвтаназия с тридцать девятого года – неотъемлемая часть нормальной больничной практики в Германии и Австрии.

– Ты убил собственную мать ради спасения своей шкуры.

– Отнюдь, Берни. Я пошел на это ради науки. В нашей ситуации цель оправдывает средства. Я думал, Генрих объяснил тебе всё. Всю важность наших экспериментов.