Ханна и Наташа покатились со смеху, а Джилли отвернулся и проворчал:

– Не время для легкомыслия. Дома на реке стоят целое состояние!

На это Наташа наклонилась к Ханне и пояснила:

– Видите ли, Ханна, ему предлагают купить тот дом по дешевке...

– И ты знаешь, что я не могу упустить такое выгодное предложение! Здание принадлежит Оскару Овертону, моему другу, а он уезжает в Америку. И предложил мне купить дом еще до того, как выставить его на продажу. А моя неблагодарная супруга в курсе, что я люблю реки и всегда стремился жить на берегу, но, только чтобы угодить ей, годами хоронил себя в центре города среди нагромождений кирпичей и цемента.

– И по крайней мере пяти тысяч книг, – тихо вставила Наташа.

– О, а вот и чай, – воскликнула Ханна.

Когда Питер подкатил к ним тележку, Джилли, изучив ее, резюмировал:

– Ну и ну! Выглядит элегантно. – Затем, взглянув на Питера, добавил: – Вы что, ожидали тут королевских персон?

– Конечно. Конечно, сэр, ожидали.

– Так-так! – Джилли снова осмотрел тележку. – Миленькие салфеточки под чашками. Боже милостивый! – И затем, прищурившись на Питера, заявил: – Следующим шагом будет надеть носки на ножки стола, чтобы дамы не смущались лицезрением голых ножек – хотя бы и мебельных. Тоже мне, викторианский стиль.

– Не уверен насчет стиля, сэр. Просто днем мадам предпочитает именно такую сервировку.

Когда слуга без тени улыбки удалился, Ханна приложила руку к лицу, спасаясь от взгляда Джилли. Затем, покосившись на Наташу, сказала:

– Я никогда не просила подавать полуденный чай по всем правилам, и ни в коем случае так торжественно: мне бы вполне хватило и просто чашки на подносе, но Питер такой хороший, такой добрый.

– Да, он такой, – светло улыбнулась Наташа.

– Везет же некоторым. – Эта недовольная ремарка донеслась с дальнего конца дивана. Затем последовало продолжение: – Ну что, кто-нибудь намерен разлить чай?

Без лишних слов Наташа встала и прошла к тележке, а ее муж тотчас подвинулся, чтобы занять место рядом с Ханной, и тихо спросил:

– Ханна, как вы себя чувствуете?

– Намного лучше. Спасибо, Джилли.

– Спине полегче?

– Да, немножко полегче.

Издатель наклонился еще ближе и, взяв ее за руку, прошептал:

– Как только вы снова встанете на ноги, я покажу вам дом на берегу.

– Звучит интригующе; я бы хотела его увидеть, – прошептала в ответ Ханна.

– Вам нравятся реки?

– Да. – Она покосилась на Наташу: та, опустив голову, сосредоточенно разливала чай. – Дэвид недавно прокатил меня по реке на туристическом пароходе. Поразительно, как необычно выглядит город с воды.

Шепот стал не таким уж тихим, когда, спросив: «Не откажетесь замолвить за меня словечко?», Джилли кивнул в сторону жены, и Ханна, переняв его тон, ответила:

– Сделаю, что удастся. Не могу обещать результат, но я попытаюсь.

– Ну, в любом случае я рад, что нашел кого-то себе в союзники. Представляете, тот воображала, который сейчас отсиживается на работе, предпочел встать на сторону реконенавистников.

Несколько минут спустя чаепитие было в разгаре. Джилли глянул на два остававшихся на тарелке ломтика хлеба с маслом и сказал:

– Если никто на них не претендует, я их доем. Никогда не пробовал таких вкусных бутербродов у себя дома.

Когда Наташа молча кивнула, Ханна, приподняв другую тарелку, воскликнула:

– Смотрите-ка, тут осталось только одно пирожное; будет позором позволить ему вернуться на кухню.

– Поддерживаю. – Джилли забрал пирожное и положил его на край тарелки с хлебом.