Потомки Одисса и Мейтассы глядели друг на друга, стиснув пальцы на рукоятях клинков; степной ветер трепал белые перья над их головами, сверкали пластины доспехов, искрилось серебром оплечье плаща, мечи казались продолжениями рук. Наконец тассит принял позу внимания, предписанную киншу, и, почти не разжимая губ, бросил:

    - Я - Оротана, родич Коконаты. Ты кто?

    Он говорил на майясском, священном языке Юкаты, коим владели жрецы и светлорожденные всех Велики Очагов, а также многие другие люди - и воины, и глашатаи, и лазутчики, и купцы. Последние, правда, предпочитали кейтаб, универсальное наречие странствующих и торгующих. Но сейчас речь шла о делах жизни и смерти, так что язык кейтабцев, который Дженнак знал в совершенстве, был бы неуместен и оскорбителен.

    Выпрямившись и тоже приняв позу внимания, он произнес:

    - Да пребудет с тобой милость Шестерых, родич. Я - Дженнак, наследник Одиссара.

    На лице вождя мгновенной тенью промелькнуло изумление; пожалуй, наследник одиссарского Удела являлся последним человеком, которого он ожидал встретить у стен крохотной пограничной крепости. В следущий миг черты Оротаны вновь застыли в каменной неподвижности.

    - И к тебе пусть будут милостивы Кино Раа, - сказал он, соблюдая освященный веками ритуал. Затем, помолчав, добавил: - Я не слышал о тебе, родич.

    - Еще услышишь, если останешься жив, - пообещал Дженнак, меняя позу; теперь она означала вызов.

    В глазах Оротаны мелькнула угроза.

    - И чего же ты хочешь, молодой наком? Скрестить клинки со мною?

    - Да! Мы будем биться сейчас и здесь, как подобает светлорожденным, твои же люди и мои будут свидетелями. Ты не можешь отказаться от поединка, не уронив своей сетанны!

    - Я не откажусь, - Оротана оглядел Дженнака, и его зеленые зрачки насмешливо блеснули. - Но на тебе слишком много железа, кожи и кости, младший родич. К чему бы?

    - Среди гремучих змей не ходят босиком, - ответил Дженнак. - Однако с тобой я готов сразиться без доспеха.

    - Думаешь, если я погибну, мои всадники уйдут? - Оротана хищно ощерил зубы. - Не рассчитывай! Не будет ни того, ни другого! Но если ты заберешь свой вызов, я тебя отпущу. Только тебя, потомка Одисса, которого мы чтим не меньше остальных богов. Нехорошо, если ты умрешь от стрелы или топора простого воина… плохой пример для людей из всех Великих Уделов… А потому иди, младший родич! Иди, спасайся! А не уйдешь, собирай черные перья!

    Дженнак обнажил клинки и воткнул их в землю, словно обозначив одиссарский рубеж.

    - Мы будем биться. Хайя! Ясказал!

    - Эта развалина не выдержит второго штурма, - Оротана, будто бы не обращая внимания на вызов, протянул руку к насыпи.

    - Не выдержит. Но ты положишь там не одну тысячу своих воинов.

    - Я могу подождать. У вас мало воды, и через пять-шесть дней твои стрелки будут драться за каплю утренней росы. И помощь к тебе не придет. Одиссар далеко, а все ваши крепости на границе сейчас бьются с моими воинами.

    Это было правдой. Джиллор не сообщал о своем продвижении по барабанной связи, но из крепостей, оборонявших проходы в горах Чультун, вести доходили. Все они сражались с тасситами, хотя подступившие к ним отряды не могли идти в сравнение с воинством Оротаны. Главный удар тасситских орд был нацелен на Фирату, самое западное укрепление.

    «Он начал пугать, - подумал Дженнак, уставившись на тени от своих клинков.