- Клянусь светлым оком Арсолана, я и не собирался давать такой совет! Я его люблю, и он дорог мне, как и тебе, родич… возможно, дороже всех моих сыновей, внуков, правнуков и их потомства. - Аххаль поднял чашу, словно приветствуя восходящий месяц. - Есть другой способ, позволяющий сберечь жизнь твоему сыну, и ты, я думаю, догадываешься о нем. У Дженнака чуткое сердце - так пусть укрепят его испытания; у него светлый разум - пусть станет он исполненным мудрости и света; Дженнак обладает силой - пусть же умножится она десятикратно. Понимаешь, родич, кинну должен заплатить за то, чтобы остаться человеком, и пусть сын твой заплатит. Заплатит кровью и мукой - своей кровью, а не той, что пролил в поединке с этим юным тайонельцем.

    - Все на свете имеет свою цену, как сказано в Книге Повседневного, - медленно произнес сагамор. - За плащ из шерсти платят серебром, за полные житницы - потом, за любовь - любовью, за мудрость зрелых лет - страданиями в юности. Ты это имеешь в виду, родич?

    - Да, - Унгир-Брен допил вино из тонкостенной фаянсовой чаши, украшенной изображениями сражающихся керравао. Недолгое время он разглядывал сосуд, потом задумчиво произнес: - Не натянув лук, не подстрелишь керравао, повелитель. Дженнаку предстоит это усвоить.

    - Тогда Фарасса…

    - …пусть делает, что хочет. Ему кажется, что я - старый глупец, мечтатель, затворившийся в храме среди своих пергаментов, древних масок и статуй. - В темноте Джеданна уже не мог различить лицо аххаля, но чувствовал, что тот улыбается. - Что ж, превосходно! Я даже готов подыграть ему, и тебя прошу о том же. Разумеется, мы будем приглядывать за ним… за ним и за Дженнаком… Это легко; среди жрецов нет людей Фарассы, но кое-кто из его лазутчиков больше предан Священному Очагу, чем братству барабанщиков. - Старик сделал паузу, потом добавил: - Знаешь ли, родич, говорят, что в Чак Мооль есть один легкий путь и тысяча тяжелых; так пусть твой сын пройдет их здесь, на земле, пройдет все или столько, сколько успеет. Пока мы с тобой живы…

    - Пока мы живы… - эхом откликнулся Джеданна.

    - Ну, ты же знаешь, как это бывает в наши годы, - голос старого аххаля был спокоен. - Сегодня ты полон сил, но завтра вдруг появляются морщины, потом седеет волос, выпадают зубы, плоть высыхает на костях… Два-три месяца - и конец!

    - Сагамор кивнул, припоминая смерть Гиратты, своего отца, и старших родичей.

    - Да, я знаю, Унгир-Брен. Хвала Шестерым! Они одарили нас долгой жизнью, но избавили от бессильной старости. Когда приходит срок, мы уходим в царство Коатля быстрее, чем растет маис.

    - Быстрей, чем птенец керравао набирает вес, быстрей, чем сладкое вино превращается в крепкое! И в том наше счастье, родич, - жрец негромко рассмеялся. - Но мы еще поживем, поживем… Мы еще увидим, как возмужает твой сын, твой наследник! Да будет его сетанна высока, как горы Запада! Пусть он сражается и странствует, пусть теряет и находит, пусть видит свои сны и учится мудрости у богов. Чем сильнее удары молота, тем крепче клинок, верно?

    - Нелегкую судьбу предрекаешь ты моему сыну. - Джеданна, заметив, что все еще держит в руках цветок орхидеи, протянул его старику. - Я бы хотел, чтобы жизнь его была благоуханной и прекрасной, как эти лепестки.

    - Так не получится, мой повелитель, так не получится! - Аххаль бережно принял цветок и вдохнул его аромат. - Власть всегда тяжкое бремя, а ему выпало жить в иные времена, нелегкие и бурные… Ты и сам знаешь, что они уже на пороге, уже стучатся таранами в наши ворота. Люди покидают свои Кланы, уходят из селений в города или ищут новые земли, подальше от рук сахемов. Кейтабцы с Островов плавают в Сеннам и Тайонел, в Коатль и Арсолану, и скоро корабли их измерят Бескрайние Воды, расширят мир до тех пределов, где запад смыкается с востоком… Они пойдут в океан, я знаю, я в этом уверен! Здесь же, в Верхней Эйпонне, будет война, большая война, долгая, как тень владыки смерти… Придет день, и рубежи Великих Очагов соприкоснутся, и там не стрелы засвистят, а загрохочут метатели огненного порошка и громовые шары; не отряды пойдут в набег, а целые армии двинутся друг на друга… Скоро все будет захвачено и разделено, всякий клочок земли обретет хозяина, как случилось это с побережьем Ринкаса.