Он знал, что надежда на это невелика; он еще не умел вызывать по собственной воле то, что хотелось. Видения приходили и уходили, подобные журавлям, что сегодня летят к озеру, а завтра - к реке; иногда они были страшными, иногда - таинственными, но очень редко в них удавалось усмотреть какой-то смысл. Да и тот был темен либо слишком очевиден. Взять хотя бы Фарассу, лениво размышлял Дженнак, уплывая в сон. Фарасса полон мечтами о власти - вот потому и привиделся в белых перьях… возможно, Фарасса злоумышляет против него… наверняка злоумышляет… И что же? Разве второе зрение способно раскрыть его планы? Где и когда он нанесет удар? И какой? Может быть, о том известно Мейтассе, но посылаемые им видения так смутны!.. Лицо Фарассы, костер на площади, и эти корабли с огромными белыми парусами… корабли… корабли…

    Загрохотал барабан. Очнувшись, Дженнак вскочил, пытаясь нашарить в темноте клинки и доспехи. Не стоило тушить свечу, но так попросила Вианна. Дома, в уютном дворцовом хогане, она никогда не стеснялась, однако здесь, в окружении семи сотен мужчин, сгрудившихся на крошечном клочке земли…

    Барабан продолжал греметь - не мерным рокотом сигнальных кодов, а оглушительным гулом набата. Дженнак натянул кожаную безрукавку и сапоги, защелкнул боевые браслеты, опоясался двумя клинками. Руки совершали привычные движения, голова была ясной, словно он проспал не меньше шести колец; остывший за ночь доспех холодил кожу. Ему попался шлем - легкий, со стальными прокладками. Дженнак отшвырнул его в сторону, затем пальцы коснулись гладкого металла, и раскрытый соколиный клюв двумя иголками впился в ладонь. Ну, если не панцирь, так шлем будет надежным… Дженнак водрузил его на голову и торопливо затянул ремень под подбородком.

    В темноте тихо шевелилась Вианна - видно, тоже искала одежду. Он повернулся к ней и сказал:

    - Разыщи свечу, чакчан, зажги и сиди здесь. Грхаб пойдет со мной, но тебя будут охранять.

    - На нас напали? - К облегчению Дженнака, голос девушки звучал спокойно.

    - Да. Оденься, но не выходи, можешь попасть под стрелу. А здесь даже огонь не достанет. На крыше - земля и трава, бревна в стенах, что бочки…

    - Иди, мой повелитель, иди. Я останусь здесь, как ты велел.

    Дженнак выскочил наружу, едва не налетев на Грхаба; за его спиной раздались удары и взметнулся фонтанчик искр - Вианна нашла-таки огниво. Мимо с тяжелым топотом бежали солдаты. Он схватил первого попавшегося за плечо; воин был высок, почти с него ростом. Ротодайна. мелькнула мысль. Ну, это и к лучшему; пусть стережет дочь своего бывшего вождя.

    - Возьми еще двоих, балам. Будете охранять мою женщину. Она вон там, - Дженнак кивнул в сторону огонька, мелькавшего в только что покинутом хогане. - Наружу ее не выпускайте!

    - Как прикажешь, светлый господин. - Солдат выкрикнул имена товарищей, и к нему подбежали двое.

    Над бревенчатой стеной форта взметнулись огни факелов, по углам зажгли смолу в больших железных котлах. Стало светло, почти как днем, и Дженнак увидел спины воинов дежурной тарколы, согнувшихся у бойниц. Они стреляли; и к ним на вал развернутым строем уже поднимались копейщики. Двойные лезвия длинных пик то серебрились в лунном свете, то отливали алым; над плечами у каждого круглился щит, и казалось, что по склону ползет шеренга странных черепах с остроконечными жалами. Дженнак побежал к валу.

    Грхаб, поторапливаясь за ним, неодобрительно пробурчал:

    - Где панцирь, балам? Говорил я тебе…

    Дженнак отмахнулся. Перед ним - вверху, у самой изгороди, ярко освещенные факелами - замаячили две фигуры: тощая и длинная - Аскары, коренастая и широкоплечая - Кваммы.