В туннеле замигали фонари, и оттуда донесся марш добровольцев:

— …Цум-бай-квеле, тольминдадо, цум-бай-квеле, цум-бай-ква!..

Из туннельчика вышла шумная ватага во главе с Берестовым. Одеты все были во что попало — от спецкостюмов для горных работ до пилотских комбезов. Шлемов тоже была целая коллекция — и круглых, и цилиндрических, и мягких «безразмерных» с твердым прозрачным забралом. Рога посшиблены, перепончатые уши оторваны, лишь кружки присохшего пластика еще оставались на гермошлемах. Навстречу Жилину шла какая-никакая, а бригада.

— Здоров, командир! — взревел Ричард. — Мы с тобой сегодня еще не виделись!

— Здоров, здоров… Вы как раз вовремя.

Наверху полыхнуло розовым. Скрежет и визг закружились по трубе шахты, посыпался мелкий горячий пепел.

— Слушай, Рич, — сказал Жилин, вглядываясь в тени на верхнем горизонте, шатающиеся во вспыхивающем розовым облаке дыма. — Объясни мне, почему ты в неработающих? Только без обид! Руки у тебя откуда надо растут, и с техникой ты дружишь…

Стоявший рядом Шарафутдинов осторожно хмыкнул. Ричард молчал. Дрожащее розовое зарево отражалось на его огромном шлеме.

— Кто бы мне это самому объяснил… — пробурчал он. — Думаешь, приятно в клиентах Фонда числиться? Все время будто подачку выпрашиваешь. А к работникам пристать… Помнишь, Рома, как мы по Москве шлялись, работу искали?

— О-о!.. — Рома помнил.

— И как? — поинтересовался Жилин. — Нашли что-нибудь?

— Экологи нас взяли — на лето. Лес сажали. С киберами больше мороки бы было, чем с нами. А мы что? Лопаты в руки, и давай… Только разве это работа? А учиться я два раза пытался — в ХАДИ поступал, потом в МАДИ… Но туда неработающих не берут. Даже если экзамены на десятки сдашь — конкурс ни за что не пройдешь! Ректоры для своих местечки придерживают, для детей работников…

— Не буду с тобой спорить, — проговорил Жилин, — но ректоры бывают разные…

— Так, правильно! — подхватил Ричард. — И я не спорю! Вон Вадик — помнишь Вадика? — обернулся он к Роману. Тот кивнул. — Поступил в Одесский универ с первого разу! Хотя там же, в Одессе, к Фонду прикреплен. Неработающий со стажем, так сказать. Сунул ректору какую-то бронзулетку эпохи скифов, фамильную реликвию — и поступил! Сейчас на четвертом курсе уже, наверное…

Жилин промолчал. Ситуация с неработающими приобретала новый цвет, неприятный и тошнотворный, гадостный. Слухи о продажности деканов и кадровиков ходили давно, но его этот рэкет пока что не касался никаким боком. Может, везло на хороших людей? Марина, правда, рассказывала, как один препод обещал ей поставить зачет через постель. Ну, Жилин показывал Марику пару приемчиков… Помогло.

— Да фиг бы с ним, с образованием, — проговорил Ричард. — Ведь не то обидно, что в вузы трудно попасть, а то, что все уверены, будто нам легко живется, раз все имеем даром! А что мы имеем? Бесплатное жилье? Да. Стандартные жилые модули в сотовых многоэтажках — их еще «ульями» зовут. Коттеджи строятся не для нас! Бесплатное питание? Да, хоть обкушайся! Стандартными блюдами по Линии Доставки. А на дверях ресторанов таблички висят — «У нас платят»! И так чего ни коснись — все у тебя, неработающего, по третьему разряду и второго сорта…

Жилин хмуро задумался.

Работники — неработающие, трудники — жруны… Не все так просто. Люди надвое не делятся.