Девчонки подметали средний коридор, мыли каменный пол и грозно покрикивали, чтоб «не разносили грязь». Жилин устало потянулся и промолвил:

— Ну, ладно… Сейчас девушки отправляются баиньки…

Наушники донесли взрыв негодования.

— Тихо, тихо! — утишил Глеб возмущенных красавиц. — Что вы так разнервничались? Сначала вы идите ложитесь, а мы пока тут займемся СЖО и прочим. Потом мы будем отсыпаться, а вы наведете в бункерах порядок, все разложите по своим местам… Вопросы есть? Вопросов нет.

Красавицы неохотно послушались. Обиженно ворча, они разобрали спальники и исчезли в темноте бункера. «Спокойной ночи!» — послышался в наушниках чей-то голосок, исполненный яду, и одеяло криво завесило «геникей».

Тут же зазвякала дверь шлюза.

— Вы нас не ждали, — донесся до Жилина чей-то знакомый баритон, — а мы приперлись! Здорово, Макс! Привет, Гоха!

— Привет, Георгий! Пополнение ведешь, Георгий?

— Ну! Где Жилин?

Глеб увидел шагнувших от тамбура Колмановых. За ними, прижимая пожитки, толпились смущенные биологи, агротехники и операторы ферм — Ван Фынчен, Ахмет Баратбеков, Ларни Кеттунен, Флоранс Барон — народ верный, терпеливый и упорный. Работяги.

— Где это вы были так долго? — пошел Жилин навстречу.

— А мы заблудились! — жизнерадостно воскликнула Наташа. — Не в тот туннель заехали!

— Мы тут с приданым, — захмыкал Фынчен, — а то, думаем, явимся на все готовенькое… Куда класть?

— А сюда пока, к стенке! Ну! Белковый синтезатор! Вещь!

— А то! — гордо подбоченился Колманов. — Мы и капустки привезли. Пять кочанов — еле доперли! Ларни, выгружай!

— Ну, спасибо! — сказал Жилин. — А я уж и не знал, чем людей кормить! Одна вода!

— Пей вода, ешь вода… — запел Колманов.

— Папа! — предостерегающе-укоризненно сказала Наташа. За одеялом в «девичьей» громко хихикнули.

— С-с… совершать естественные отправления, — нашелся Колманов, — не будешь никогда! Всю ритмику мне изнахратила…

Жилин почувствовал позыв к одиночеству и убрел обратно на берег озера. Вода Коцита-4 отражала ледяной свод, как недвижное черное зеркало. Хрустя галькой, Глеб прогулялся по плоскому каменному уступу, буквально заваленному озерными грибами. Круглые глянцевитые шляпки размерами с апельсин, иногда с арбузик, были крепкие и скользкие на ощупь. Жилин присел у самой воды. Ничто — ни ветер, ни течение — не рябило ее, не нагоняло волну. Лучи прожекторов сзади высекали радуги в изломах ледяного свода, разжигали холодный голубой огонь в массивных сосульках, похожих на русские витые колонны, и гасли в смолянистом разливе Коцита.

Жилин сполоснул руки и омыл лицо. Сон не шел. Нетерпение томило руководителя-исполнителя операции «Еры».

— Глеб Петрович!

Жилин мысленно застонал и повернулся. Ну, конечно! Сорокин! Подкрался…

— Алексей, — страдальческим голосом сказал Жилин. — Ты от меня когда-нибудь отстанешь?

— Когда-нибудь!

Робот-оператор просеменил по берегу, выбирая ракурс.

— Ты уже спрашивал меня вчера! — попытался Жилин уклониться.

— Так то вчера! А сегодня я к вам даже и не подходил. И вообще, довлеет дневи злоба его!

— Аминь, — кротко сказал Жилин.