И не только в этом, подумал он, храни нас бог от подобных историй…

– Почему же мы сидим здесь и тратим время, спросите вы с полным на то правом. – Юханссон дружелюбно улыбнулся. – А сидим мы здесь вот почему – и надеюсь, это и в самом деле единственная причина. Я старею, на меня вредно действует работа, у меня начинается паранойя, среди бела дня мне мерещатся привидения, и, чтобы спать спокойно, мне хотелось бы, перед тем как поставить штемпель высшей пробы на дело фру Штейн, убедиться, что у нее нет никаких других скелетов в шкафу.

– У шефа нет ничего конкретного? – спросила инспектор Мартинес.

– Ни грамма, – ответил Юханссон с большей, чем на деле ощущал, убежденностью. В голове у него копошилась неприятная мыслишка, но он решил пока ее попридержать. – Расскажи, как мы с тобой рассуждали. – Он кивнул Викландеру, из‑за которого, собственно, и началась вся эта канитель.

– В связи с захватом посольства было обнаружено четверо шведов, – начал Викландер. – Двое из них, мы в этом почти не сомневаемся, являлись прямыми участниками теракта – Стен Веландер и Чель Эрикссон. Двое других, Теодор Тишлер и уже названная Штейн, по‑видимому, мало что понимали в происходящем. О Штейн можно сказать с уверенностью, что она, как шеф и упомянул, просто ничего не знала.

А вот насчет Тишлера – черт его знает, подумал Викландер. Он был настоящим полицейским старой закалки, поэтому там, где было место для сомнений, он сомневался. Он налил себе кофе и, в отличие от Юханссона, пустил кофейник по кругу.

– Двое несомненных пособников уже мертвы. Один из них, Чель Эрикссон, был убит в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году. Убийство до сих пор не раскрыто, и я думаю, есть смысл еще раз перелопатить это дело, тем более что в нем фигурируют и Тишлер, и Веландер. Ни тот ни другой в убийстве не подозревались. Стен Веландер умер в девяносто пятом от рака. К тому же нам повезло. – Тут Викландер кивнул Хольт. – Анна была в составе следственной группы с самого начала, так что, думаю, она со знанием дела представит материалы.

– Замечательно! – Юханссон был искренне удивлен.

Даже предположить не мог, подумал он, она уже тогда работала в полиции! С Ярнебрингом, понятно. Впрочем, какое это имеет значение?

– Что ж… – Хольт неуверенно улыбнулась. – Еще бы мне не помнить Эрикссона, это было мое первое дело об убийстве… Хотя и неудачное.

– В следствии по убийству Эрикссона Штейн не фигурирует? – спросила Маттеи. – Я правильно поняла?

– Нет, ее фамилия не упоминается. Со скидкой на то, что вообще все следствие оставляло желать лучшего, и все‑таки прошло десять с лишним лет… Нет, я совершенно уверена: фамилии Штейн в деле не было.

– И что тогда нам делать с этими материалами? – Мартинес с любопытством посмотрела на шефа.

– Хороший вопрос. – Юханссон улыбнулся и покачал головой. – Я хочу подчеркнуть: речь идет не о раскрытии старого убийства и тем более не о том, чтобы утереть нос нашим коллегам из «открытого» сектора. Просто надо еще раз взглянуть… на всякий случай: не прозевали ли мы чего? Продолжай, Хольт. Мы слушаем. – Он откинулся на стуле и сцепил пальцы на животе.