Приятно слышать, подумал Ярнебринг. Он работал в следственном отделе, где команда была куда более профессиональной.

В небольшой комнате для совещаний отдела тяжких уголовных преступлений собралось в это утро всего девять человек – гораздо меньше, чем обычно бывает на первой оперативке по делу об убийстве. Старший следователь Бекстрём, его маленький оруженосец Вийнблад – эксперт‑криминалист, Ярнебринг, Хольт, один из сотрудников Бекстрёма, имя которого было Альм, но иначе как Дуболомом его никто не называл, вольнонаемная секретарша Гунсан – ей была поручена регистрация всех материалов предварительного следствия – и, наконец, три молодых дарования из полиции правопорядка. Сотрудники уголовки рассчитывали, что они займутся делами, хотя и сугубо второстепенными, но необходимыми, ведь никто их до сих пор не отменял. Судя по тому, как дарования чуть не подпрыгивали от рвения, этот коварный замысел был им неизвестен.

– Вот и все, – заключил Бекстрём и захлопнул папку. – Вопросы есть?

– Будем работать в выходные? – спросил Ярнебринг.

– Мне очень жаль, – сказал Бекстрём, пытаясь изобразить скорбную мину. – Сам знаешь, как у нас с финансами после убийства этого соссе на Свеавеген. То есть об оплате переработки и речи не идет.

Во всяком случае, вам‑то не перепадет, ублюдки, подумал Бекстрём – на себя он уже заполнил платежный формуляр.

– Так что увидимся в понедельник. Если что случится, дам знать.

Как же, как же, мысленно ухмыльнулся он, обязательно дам знать, только тебя мне и не хватало.

– Да? – обратился он к Вийнбладу, поскольку тот поднял руку.

– На вскрытие пойдешь?

Вопрос вовсе не был странным: со времен Дальгрена вошло в обычай, что кто‑то из старших следователей обязательно присутствовал на вскрытии.

– Спасибо, что напомнил, но у меня срочные дела, – сказал Бекстрём. У него были совсем иные планы. – Увидимся позже.

4

Пятница, 1 декабря 1989 года,

первая половина дня

Сбор сведений о личности потерпевшего – главная ось, вокруг которой постепенно раскручивается колесо следствия. Поэтому Ярнебринг и Хольт единодушно решили начать с его сослуживцев.

Сначала они поговорили с начальником отдела ЦСУ – Центрального статистического управления, где работал Эрикссон. Тот был совершенно потрясен. Если верить его словам, Эрикссон был не только идеальным работником, но и замечательным человеком, которого любили все. Профсоюзный активист, заинтересованный и болеющий душой за свое дело.

Кто из сотрудников знал его лучше других? Может быть, с кем‑то он общался и вне работы?

Начальник отдела назвал две фамилии, эти люди работали в том же подразделении, что и Эрикссон. Больше он никого не мог вспомнить. Насчет того, общались ли они помимо службы, лучше спросить у них. Он сам с Эрикссоном вне службы никогда не виделся.

– Даже в городе никогда не встречал, – вдруг добавил он после некоторого размышления.

Хольт опрашивала мужчин, Ярнебринг – женщин, хотя вполне достаточно было бы выборочно опросить пару сотрудников.

Никто не сказал худого слова об Эрикссоне. С порученным делом справлялся хорошо, хотя профсоюзная деятельность требовала много времени. Никто лично с ним не общался, не сталкивался с ним где‑то вне работы, и никто не мог вспомнить, с кем он дружил или, по крайней мере, встречался.