– Хорошо. – Нехотя произнёс я.

С одной стороны предчувствия были не самые хорошие, но с другой стороны дочь герцога и маг не самые последние люди в крепости. Уйти сейчас, значило обмануть их ожидания и поставить себя в оппозицию к местной власти. Кроме того, мне и самому хотелось поблагодарить Понтиуса за своё спасение, а ещё мне хотелось узнать что-нибудь новое о том, что старому магу известно о Фриксе. Я посмотрел на гвардии сержанта:

– Дай мне закончить завтрак, и мы вернёмся в крепость.

Пока я работал челюстями, продолжив поедание всего того, что оставалось на столе, а это в основном были варёная морковь, репа, хлеб с маслом, а также пирожки со сливовой начинкой, Витька рассказал о том, что произошло с моими телохранителями.

Как только меня арестовали, гвардейцы Олафа выпроводили моих товарищей со двора крепости, позволив забрать лошадей. Все трое моих спутников, включая Евфросинию, направились в ближайшую гостиницу. Тут они поужинали и поняли, что самим им с герцогом не справиться. Поэтому пришли к коллективному решению – договорились отправить за подмогой гонца в Каменец. Но поскольку никто не желал ехать добровольно, пришлось бросать жребий. Жеребьёвку проиграла черноволосая женщина. При этом Витька хитро улыбнулся, а я понял, что без жульничества со стороны моего младшего охранника тут не обошлось. Воительница Евфросиния отправилась в путь ещё затемно, взяв с собой в качестве заводной лошади мою Травку. Тем временем, я доел свой нехитрый завтрак, и мы вышли на площадь.

Глава 5

Ингрид устала от переживаний. А их накопилось довольно-таки большое количество. Хотя за отца теперь переживать уже поздно, однако от этого ей не становилось легче. Ведь единственный защитник и по совместительству ближайший родственник умер уж слишком неожиданно. Теперь осталась одна забота об отце, достойно его похоронить. Глядя на старое тело, искажённое лицо с почти серой кожей, испещрённое глубокими морщинами, наследница Малеха едва узнавала знакомые черты на лице покойника. Смерть изменила и обезобразила лицо её родителя.

Ингрид вздохнула. Скоро должны были прийти служанки, которые обмоют тело, натрут его благовониями и зажгут свечи в его опочивальне. Раньше переживания об отце заставляли девушку отложить всё остальное в долгий ящик. И вот теперь, вместе со смертью последнего родного человека все остальные переживания прорвались наружу, захлестнув все другие мысли дочери герцога.

Главным переживанием становился вопрос её замужества. Да-да, до тех пор она не может считаться хозяйкой в собственном замке, в собственном городе, в Междуречье, пока не выйдет замуж. Только тогда, когда она родит сына, а точнее, если она родит законного сына и наследника, которому будет суждено стать правителем Междуречья, вот тогда она сможет стать хозяйкой в собственном доме. Но и это будет ненадолго, лишь до тех пор, пока её сын не найдёт себе жену. И тогда уже хозяйкой станет не она, а её невестка. Какая же всё-таки несправедливая жизнь ей уготована, глупые обычаи годились лишь для тех женщин, которым повезло выйти замуж по любви. К сожалению, эта роскошь была Ингрид недоступна. Да и выйдет ли ей зачать детей со стариком бароном, которому была обещана её рука.

Итак, вторым и ещё более сильным источником её переживаний становился обет, который дал её отец королю Сигурду. Согласно этому обещанию отца, Ингрид должна была выйти замуж за барона Вальгарда. И всё бы ничего, только барону было около шести десятков лет и у него уже есть дети от первого брака. Да что там дети! У Вальгарда были даже внуки. Сигурд не мог бы придумать для девушки её положения более изощрённого наказания, чем это. Как отец мог допустить такое унижение для своей единственной дочери. Выдать дочь герцога за барона!? Да ниже него только безземельные баронеты!

Впрочем, когда отец согласился на этот брак, его сын всё ещё был жив и здоров.