Я благодарно улыбнулся и принялся разбираться с принесённым добром, полностью сосредоточившись на повышении своей живучести путём облачения в любезно предоставленные мне гвардейцами доспехи.

Глава 7

Ингрид снова оказалась в покоях своего отца. Бедный отец, знал бы он, что сейчас творят его подданные! Она не находила себе места. За дверью послышался шум битвы. Ну, вот! Временное затишье закончилось, и враги снова пошли в атаку. Рядом застонал Олаф.

– Тише сотник, тише! – Успокаивал его Понтиус.

У мага было много работы. В комнате повсюду лежали раненые гвардейцы. Соседние комнаты тоже были заняты этими несчастными. Старик лекарь снова напрягся и выдавил из своей руки немного света, маленькое, не больше яблока зеленовато-жёлтое облачко света опустилось Олафу на руку, впиталось в кожу, засветилось изнутри. Сотник задрожал, задёргал ногами, сжав зубы, вначале застонал, а потом не выдержал и, тихо вскрикнув, совершенно обмяк. Понтиус извиняющимся тоном пояснил Ингрид свои действия. – Мне не хватает сил, чтобы оказать надлежащую помощь всем. Поэтому, ради лечения, приходиться жертвовать частью волшебства, которая призвана убирать боль.

– Солнце уже зашло, – Ингрид с тревогой смотрела, как вдалеке за горизонтом исчезают остатки розового заката, – а помощи всё нет!

– Помощь придёт! Надо только продержаться!

В комнату ввалились потные гвардейцы. Снова появились раненые! А ведь бой шёл какие-то жалкие несколько минут! Такими темпами они не продержатся до прихода подкрепления.

На протяжении следующего получаса девушка старалась помогать тем, кого доставляли в покои. Она перевязывала, помогала снимать кольчуги и доспехи, носила питьё и вытирала пот со лба каждого гвардейца, который предпочёл рискнуть своей жизнью, чтобы встать на её защиту. Что могло бы случиться в противном случае, она старалась не думать, поскольку эта перспектива ещё могла стать реальностью.

В последующие десять минут шум лишь усиливался, а раненых носить уже было некому. Последний из них сообщил, что гвардейцев осталось лишь пятеро, с ними ещё двое чужаков. Наконец, дверь открылась и внутрь ввалилась последняя группа мокрых от пота защитников. Чужаки и один из сержантов, кажется, его звали Светозар. Позади них кто-то закричал, видимо, храбрец пожертвовал собой, чтобы дать своим товарищам время укрыться за дверью. Последние защитники напряглись, но всё же захлопнули дверь и задвинули оба засова на ней.

– Её нужно чем-нибудь подпереть! – Сказал молодой красавец.

Ингрид с сожалением подумала, что могла бы полюбить этого кареглазого высокого умного и смелого мужчину, если бы была простой женщиной без такого грозного и могущественного титула. Она смотрела, как он со своими товарищами придвигает к двери шкаф, столик, а затем и другую мебель. Снаружи всё на время затихло. Сейчас они принесут таран и тогда дубовая толстая тяжёлая дверь не устоит.

Ингрид понимала, чем ей грозит то, что будет потом. Вначале разъярённая толпа перережет всех гвардейцев, затем они выбросят в окно мёртвые тела всех защитников и, наверное, Понтиуса тоже. А потом сюда придёт барон Торсон и возьмёт её силой. И будет брать её силой до тех пор, пока не обрюхатит её. После того, как она родит барону наследника, Торсон получит статус регента при маленьком герцоге, а затем Торсон избавится от Ингрид, как от ненужной и бесполезной вещи.

Девушка потянулась за кинжалом, который она прятала в рукаве. Рукоятка кинжала придала ей уверенности, но хватит ли её на то, чтобы убить себя, перерезав себе вены, дочь Малеха не знала. Такой уверенности у неё не было. В дверь врезался таран, от удара вокруг дверного проёма поднялась пыль. Через мгновение послышался новый удар.