Вокруг Розалинды вспыхнула аура. Она была еще ярче и острее, чем помнила Венеция. По краям она была окрашена в какой-то метафизический оттенок, свидетельствовавший об утрате целостности личности. Яд уже начал действовать на Розалинду.

– Формула алхимика – это яд? – спросила Розалинда.

– Нет, – выдохнула Венеция.

– Отлично, я так и думала. Вот и все, что я хотела знать. А теперь поднимайтесь и ступайте в проявительскую.

Венеция медленно встала на ноги, с трудом удерживая равновесие. Ей всегда было трудно передвигаться в нормальном мире, когда она смотрела на него из другого измерения.

Сохранять концентрацию внимания, одновременно ведя светскую беседу, было практически невозможно. Оставалось лишь надеяться, что неловкость и отрывистые ответы Розалинда спишет на действие гипноза.

Дойдя до двери в проявительскую, Венеция молча отворила ее. Розалинда вошла следом, но предусмотрительно держалась на расстоянии.

– Вы отлично справляетесь, миссис Джонс, – сказала Розалинда. – Осталось чуть-чуть, и все будет кончено. Рядом со склянкой эфира я поставила незажженную свечу. Зажгите огонь и опалите комнату.

Венеция взглянула на бутылку. Она была еще запечатана. Потянувшись за свечой, она уронила ее на иол.

– Поднимите, – скомандовала Розалинда, стоя в дверях. – И побыстрее.

Венеция наклонилась, чтобы поднять свечу, но незаметно толкнула ее, и свеча укатилась под стол с ванночкой. Ей пришлось встать на четвереньки и заглянуть под стол.

– Доставайте свечу, черт бы вас побрал!

Венеция поняла, что Розалинда не видит ничего, кроме ее юбок.

Достав свечу, она с трудом поднялась на ноги. Схватилась за край стола, чтобы удержать равновесие. Стеклянный кувшин, который она использовала для того, чтобы отмерить необходимое количество того или иного вещества, стоял возле ванночки. В полутемном мирке, в котором сейчас пребывала Венеция, он был почти не виден. Она бы не увидела его, если бы не знала наверняка, что он именно там.

Спрятав кувшин в складках платья и сжимая в другой руке свечу, Венеция медленно подошла к рабочему столу.

– Зажигайте свечу, побыстрее, – нетерпеливо сказала Розалинда. – Прежде чем я уйду, свеча должна загореться. Ненавижу ошибки.

Сгусток энергии, сопровождавший эти слова, на миг лишил Венецию самообладания. На мгновение она потеряла концентрацию. Мир принял привычные очертания. Ей стадо больно.

Невероятным усилием воли она вновь вернулась в черно-белый мир. Сердце билось так сильно, что она боялась, как бы Розалинда не услышала его стука.

Венеция поставила стеклянный кувшин на стол возле склянки с эфиром. Со своего наблюдательного пункта Розалинда ничего бы не увидела.

Венеция чиркнула спичкой и зажгла свечу.

– Отлично, миссис Джонс. – Голос Розалинды трепетал от нетерпения. – А теперь послушайте меня очень внимательно. Вы дождетесь, когда входная дверь закроется, а потом откупорите склянку с эфиром. Ясно?

– Да, – ответила Венеция.

– Но вы не должны открывать склянку до тех пор, пока я не выйду на улицу, – подчеркнула Розалинда. – Нам не нужны несчастные случаи, правда?

– Правда.

Венеция взяла кувшин, а потом бросила его на пол. Раздался звон разбитого стекла, вокруг разлетелись тысячи осколков.

Широкие юбки скрывали стекло, но не узнать характерный звук было невозможно.

– Что это? – взвизгнула Розалинда. – Что вы разбили?

– Склянку с эфиром, – спокойно ответила Венеция.