— В каких больных — смертельных или просто так? — насторожился Ротов.
— Да, нет, просто так. Но в кого влюблюсь или кому засимпатизирую — смотрю, проходит недели две-три, и все, помер. А я с горя тогда пить стала, а потом в проститутки ушла. На нервной почве. Нервы сдавать стали…
— И хорошие люди помирали? — задумчиво спросил Ротов.
— И хорошие и интересные, — ответила Ириша. — Особенно один старичок был хороший, профессор. Все о божественном красиво говорил… А глаза были несчастливые. За эти несчастливые глазки я его и полюбила.
— И что?
— Помер так жутко, что просто не могу рассказать…
— Эх, Ириша, Ириша, что же ты такая бедовая… — вздохнул Ротов, — неправильный был этот старичок. С изъяном. Как это — говорить о божественном, а самому быть несчастным…
— А я люблю людей с изъяном, Тарас, — ответила Ирина. — Вы думаете, в вас что ли нет изъянов? Может они такие глубокие, что вы на том свете только охнете.
— Не судите.
— А я и не сужу, — оправдывалась Ирина. — Подвиньтесь ко мне. Вот так. И смотрите мне в глаза, в окна моей души. Вот так. Неужели и сейчас не полюбите?!
— Сейчас еще рановато, — чуть не икнув, сказал сквозь зубы Ротов, — время нужно для этого.
— Времени у нас достаточно. Сидите и смотрите мне в глаза. Не шевелитесь даже. Шевелятся только змеи.
Глаза у Ирины были бескрайние. Ротов сидел и смотрел три минуты, потом пять, потом одиннадцать. Вдруг нервы его не выдержали
— Хватит! — заорал он. — Убирайтесь к своему старику профессору, на тот свет! Там, наверное, счастливее!
— А, ревнуете!? — злобно выкрикнула Ирина. — Да вы докажите, что стоите хотя бы одного его седого волоска!
— Молчи, Ирина. Я вам честно скажу. Я все понял. Я смогу полюбить вас, когда вы превратитесь в иное существо… Да, да! Тогда отпразднуем свадьбу! Я уже предвижу это иное существо в ваших глазах! Это будет беспредельно. Даю вам слово: превратитесь в иное существо — и я у ваших ног!
Ротов даже побелел и стал на себя непохожим.
Ирина тоже побелела.
— Я согласна. Это великая идея. Конечно, конечно, пора сместить все ценности.
— Заключим договор.
Ирина встала.
— Первый поцелуй — как только я стану этим существом. Вы найдете меня, вы же знаете Главного. Неважно когда — через год, два или позже.
Ротов тоже встал.
— Давайте пожмем друг другу руки. Вот так. Все. Договор заключен.
— А теперь идите, — тихо сказала Ирина. Потом ухмыльнулась и добавила: — Я вас провожу до вашей комнаты. В этом доме замысловато ходить.
И она тенью, идущей впереди, стала провожать Ротова. Когда в темноте проходили мимо одной неказистой двери, Ротов услышал вой, похожий, однако, на песню. Ирина шепнула:
— Это готовый. Завтра его отправляют к Главному.
Ротов уважительно кивнул головой. Расстались у двери в гостевую комнатушку Тараса.
— Я надеюсь, и плоть у меня будет чуть-чуть иная, — тихо сказала Ирина и исчезла.
Утром Тарас покинул Институт.
— Главному от меня поклон, — сказал он на прощание.
«Она будет моей мистической сестрой, — думал он, возвращаясь в Москву. — А совокупление со своей мистической сестрой и безмерная духовная любовь к ней ведет к андрогенности. К удивительному, на веки вечные совершенному существу, место жизни которого — высшие миры. |