А стало быть, побег теперь не казался ему таким невозможным, как прежде.

ГЛАВА 9

Уолкер Бо томился в Каменном Очаге в тюрьме пострашней той, в которую заточили Моргана Ли.

Уолкер вернулся из Сторлока полный решимости исцелиться от терзающего его недуга, обезвредить яд асфинкса — самому сделать то, что оказалось не под силу сторам. Через неделю он понял, что все попытки его тщетны и он тоже бессилен. Дни тянулись медленно. Под палящим зноем, озлобленный и измученный, в отчаянии бродил он по долине, пытаясь придумать какое-нибудь колдовство, способное остановить распространение яда. Ночи проходили в бесплодных раздумьях, не принося ни сна, ни отдыха. Он давал себе мысленные установки, направлял силу своей магии внутрь, пытаясь остановить, обратить вспять или хотя бы замедлить действие яда. Все оказалось напрасным. Тогда он попробовал направить магию в определенное русло (как когда-то он призывал огонь, чтобы защитить себя). Но направленный поток рассеивался и терял силу. Уолкер испробовал все заклятия и заклинания, накопленные за долгие годы. Все тщетно. Он принимал различные снадобья и порошки, на которые полагался Коглин. Уолкер пытался выжечь окаменевший обрубок руки, втирал целительные зелья. Ничего не помогало. Яд оказался слишком сильным. Он продолжал свою разрушительную работу, медленно убивая Уолкера.

Кот Шепоточек не покидал Уолкера, безмолвно следуя за ним во время дневных прогулок. Ночью, когда Уолкер тщетно пытался пустить в ход свою магию, он лежал в его комнате. Огромный зверь, казалось, понимал, что происходит с Уолкером, пытался уберечь его от невидимой угрозы, следил за ним, точно опасаясь, что тот может исчезнуть в любую минуту. Желтые глаза горели в темноте. И Уолкер смотрел с надеждой на эти огоньки, пытаясь отыскать путь к спасению.

Коглин делал все, чтобы поддержать Уолкера. Он неотлучно стоял на страже, правда, старался держаться на расстоянии, боясь его разозлить. Они по-прежнему были враждебно настроены и не могли долго выдерживать присутствие друг друга. Коглин время от времени давал Уолкеру советы, смешивал по его просьбе порошки и зелья, изготовлял по собственным рецептам мази и целебные снадобья, подсказывал формы магии, которые могли бы помочь. Он подбадривал и утешал, заверяя, что противоядие будет найдено.

Хотя Уолкер и не подавал виду, он был благодарен старику за поддержку. Впервые за многие годы Темный Родич не хотел оставаться один. Он никогда раньше не задумывался о смерти. Смерть маячила где-то далеко, и, когда она приблизится, он, конечно же, будет готов встретиться с ней. Теперь он понял, что заблуждался, и был напуган и взволнован — его обуревали самые разные чувства, сталкивающиеся, точно камни, брошенные на дно телеги. Он старался остаться уравновешенным, сохранить веру в себя, хоть какую-то надежду, но без успокаивающего присутствия Коглина он бы погиб. Лицо и голос старика, его движения, его причуды, такие знакомые и родные, были необходимы Уолкеру, удерживали его от падения в пропасть. Уолкер знал Коглина с давних пор, и в отсутствие Пара и Колла старик был единственным звеном, связывающим его с прошлым, которое он сначала презирал, затем проклинал, наконец полностью отверг — и вот теперь отчаянно пытался вернуть, ибо прошлое было связано с обладанием спасительной магией. Если бы Уолкер не относился к нему с таким пренебрежением, не поспешил избавиться от его влияния, постарался бы понять его, постичь, овладеть его тайнами и заставить служить себе, возможно, теперь ему было бы легче бороться со смертельной угрозой.

Но прошлого не вернуть. Видимо, поэтому Коглин, который некогда передал ему свои магические знания, был сейчас так нужен Уолкеру. Теперь, когда будущее казалось неопределенным, он обнаружил в себе потребность прикоснуться к тому, что связывало его с теми далекими временами.