— Я знаю, что не должен быть здесь, — доверительно сказал он Уолкеру как-то вечером. Они сидели под сенью старого белого дуба, прислушиваясь к трелям певчих птиц и наблюдая их стремительный полет. — Я сдержал слово и позаботился о безопасности бабушки Элизы и тетушки Джилт. Но как быть с моим обещанием Пару и Коллу? Я не имею права находиться здесь, я должен вернуться в Тирзис и найти их!

Однако Уолкер не одобрил намерений Моргана.

— Нет, горец, — сказал он, — что ты сможешь сделать, даже если отыщешь мальчиков? Что ты противопоставишь порождениям Тьмы? Ты необходим здесь. Может быть, тебе удастся найти способ восстановить магию своего меча, а я найду средство, чтобы вновь обрести руку. Конечно, это всего лишь надежда. Но мы ведь чувствуем, что необходимы Оживляющей, горец. Сейчас мы словно ее дети и принадлежим ей.

Девушка покорила Уолкера. Ночная беседа, ее настойчивость и решимость успокоили его, и теперь он был готов следовать за ней до конца. Морган Ли, очарованный красотой девушки, тоже чувствовал ее власть над собой. Каждый любил ее по-своему.

Морган был околдован изяществом ее движений, ее необыкновенной, блестящей красотой, ее нежностью. Ничего подобного он не испытывал раньше. Девушка будоражила его.

Уолкер испытывал по отношению к ней родственные чувства, ведь они оба владели волшебным даром. Он читал ее мысли, понимая ее с полуслова, это была связь, порожденная магией.

Труднее всего было понять, зачем к ним присоединился Пи Элл. Он называл себя магом и действительно был им, когда выпадал случай продемонстрировать ловкость рук или преодолеть очередную опасность. Ни для кого не было тайной, что этот человек крайне опасен, однако правду о себе он тщательно скрывал. Пи Элл редко разговаривал с кем-либо из них, даже с Оживляющей, хотя его влекло к девушке точно так же, как Моргана и Уолкера. Впрочем, влечение Пи Элла можно было сравнить скорее с чувствами собственника. Он относился к Оживляющей как к собственному произведению искусства, созданному им шедевру. Уолкеру было трудно это понять, ведь Пи Элл не имел никакого отношения ни к рождению, ни к предназначению Оживляющей. Уолкер чувствовал, что этот парень попытается завладеть ею, когда пробьет час.

Дни пролетели незаметно, и вот, наконец, Оживляющая решила, что Уолкер уже достаточно окреп для путешествия, и четверо путников покинули Каменный Очаг. Они направились к северу через Темный Предел и Анарский лес, вдоль западного края Острого Хребта, вышли к реке Рэбб, перебрались на другой берег там, где поток сужался, и двинулись дальше, к горам Чарнал. Они шли медленно, пробираясь ущельями, через непроходимые леса и заросли кустарников. Путникам приходилось постоянно менять направление, отклоняясь от намеченного пути, чтобы найти тропы. Погода стояла хорошая, лето близилось к концу и дарило теплые дни, пронизанные солнечным светом и ласковым ветром; время текло медленно и лениво, каждый новый день казался желанным и нескончаемым. Даже здесь, далеко на севере, были заметны признаки увядания: землю губил яд, правда, не так явно, как в центре Четырех Земель. Вкус и запах, пейзажи и звуки по большей части сохраняли первозданную свежесть и яркость. В реках по-прежнему текла прозрачная вода, леса зеленели, их еще не коснулась Тьма.

На ночь путники разбивали лагерь на лесных полянах у пруда или ручья. У них всегда были свежая вода и рыба на ужин. Мужчины, не исключая даже Пи Элла, коротали вечера за беседой, и лишь Оживляющая была молчалива и сдержанна: чаще всего она уходила куда-нибудь подальше от костра. Не то чтобы девушка пренебрегала ими или пряталась — просто она хотела побыть одна. В самом начале путешествия между ними возникла невидимая стена, некая преграда. Никто из троих спутников не беспокоил ее, но каждый тайком наблюдал за девушкой и друг за другом. Все словно чего-то ждали. Но ничего не происходило, и путешественники постепенно привыкли друг к другу, стали подолгу беседовать.