— Поправка, капитан, – сказал Грег. – Уже проникли. Он держал двумя пальцами что-то вроде слабо светя­щегося розового огурца, который извивался в его руках, пытаясь освободиться. Бутончик поводил около трофея счетчиком Гейгера и отрицательно покачал головой.

— В контейнер! – скомандовал капитан. Был открыт один из разработанных специально для этой цели металлокерамических контейнеров, и глюка поместили в него. Затем тяже­лая многослойная крышка закрылась, отсекая пленника от остального мира, а еще через мгновение «огурец» просочился сквозь стенку контейнера и шлеп­нулся на пол. От удара по нему пробежали волны, и он раста­ял точно так же, как до этого корабль на орбите.

— Впечатление мое таково, – резюмировал любивший точные формулировки Богатырь, – что хороший удар об пол может надолго освободить человека от глюков. Бутончик?

— Согласно составленной ребенком классификации, – сказал Питер Нори, порывшись в глубинах своей памяти, – это «писк», самая примитивная форма существования здеш­ней… э… технологии и самая слабая по… э… энерговоору­женности. Нам повезло – пока. – Напомним, что Бутончик был фаталистом.

— По крайней мере отменяется эта идиотская затея с контейнерами.

— Глюка в мешке не утаишь…

— Отставить разговоры! Тан, Лом, Бутончик – я хочу, чтобы эта куча металлолома могла нападать и защищаться, и на все это у вас три часа. Торин – со мной. Мы идем на разведку.

— Простите, сэр, – как всегда, вежливо произнес Тан Ли, – а как мы будем поддерживать связь?

«Ненавижу, когда он прав», – подумал Илья.

— А чего ее поддерживать? – удивился Лом. – Это при открытом-то люке? Выкатим наружу телеантенну – без проблем.

— Да! – обрадованно кивнул капитан. – Давайте, взяли!

Планета выглядела безобидно. Покрытая кустарником холмистая местность постепенно понижалась, и внизу, ки­лометрах в пяти, видна была река. Между рекой и холмом, где опустился звездолет, не по прямой, а чуть левее, рос лес, состоящий из странных, перекрученных и раздутых деревьев всех цветов и оттенков, и вокруг леса, похоже, шли бои. А как еще назвать ходящий ходуном – это при полном безветрии – кустарник, яркие, спектраль­но чистых цветов молнии, бьющие из него во все стороны, и прочие спецэффекты, которые капитан до сих пор считал прерогативой Голливуда.

— Это… город? – шепотом спросил Торин.

— Кто ж его знает… – буркнул капитан. В следующий миг тишина раскололась и безоблачное небо прочертил ин­версионный след. Поражала скорость неведомого летатель­ного аппарата – от горизонта до горизонта за пару секунд.

— Что за…

— Полагаю, что это был «свист», капитан, – донесся из наушников голос Бутончика. – По классификации Ан­дрея. Мальчишки этого. У нас все приборы зашкалило.

— Дела… – Капитан направился к стене кустарника, затем с сомнением посмотрел на звездолет. Затем снова на стену кустарника. Сомнения его очень удачно сформули­ровал Грег.

— У меня такое впечатление, что мы ведем себя как два медведя в супермаркете, – сказал он. – Осторожно, на цыпочках, но народ все равно обращает внимание…

— Мне тоже кажется, что скрываться не имеет смыс­ла, – кивнул капитан. – Потопали в город. – Он засунул пистолет за пояс и решительно полез напролом через кус­ты. В тот же миг оттуда с визгом и писком прыснуло в разные стороны что-то маленькое, почти невидимое в тра­ве. Капитан красиво кувыркнулся назад, сбив при этом с ног стрелка-радиста, в руках у него снова был пистолет.