Все были довольны. На фабрике готовились к предстоящим торжествам, обсуждали, какая сумма будет выделена на премии. Никто этого толком не знал, но некоторые уже занимали деньги под будущую премию. О прежних злоупотреблениях как-то постепенно начали забывать. На фабрике теперь действовала новая система оплаты труда, полностью исключавшая саму возможность приписок. Пала Зоннтага и Ирму Шиллер немедленно рассчитали и отправили на пенсию. Ирма откровенно радовалась, что удалось так благополучно выпутаться из этой истории. Пал Зоннтаг места себе не находил от стыда и старался по возможности не появляться на людях. Анико обручилась с Земаком, уволилась с фабрики, и будущая свекровь взяла ее под свою опеку. Слишком тяжело пережила она все случившееся и теперь нуждалась в отдыхе.

Ирен Ауэрбах попросила освободить ее от обязанностей партийного секретаря, собрала свои пожитки и уехала в Будапешт к Кати Мухораи. Та с радостью приняла ее, и всю ночь они провели за разговорами. Ирен рассказывала подруге обо всем, что ей пришлось пережить, и плакала. Она не оправдывалась и не пыталась приукрасить свою роль в этом деле, ее исповедь была предельно откровенной. Когда Кати спросила, что она сейчас намеревается делать, Ирен не задумываясь ответила: прежде всего, подаст заявление о выходе из партии, мотивируя его своей политической незрелостью. Сегодня же напишет и отправит экспресс-почтой на имя Чухаи. Балинт — умный мужик, он все поймет правильно. Конечно, может случиться и так, что ее будут исключать из партии публично, на общем собрании, перемыв предварительно косточки. Что ж, она это заслужила, ничего не поделаешь. А завтра надо сходить к знакомому адвокату Тончи Фрёлиху и обговорить детали предстоящего развода.

Однажды утром в директорской приемной появился Бела Земак. Он принес Юлии исправленный замок для письменного стола. Поздоровался, выпил чашку только что сваренного кофе и принялся врезать замок.

— Когда у вас свадьба? — поинтересовалась Юлия, когда он уже заканчивал работу.

— В следующий четверг. А потом мы сразу уедем.

— Вы уходите с фабрики? — удивилась Юлия.

— Да.

— И даже не дождетесь премии?

— Я уже подал заявление. — Он завинтил последний шуруп, проверил, хорошо ли работает замок.

— Но ведь вас представили к ордену.

Земак разогнулся, передал Юлии ключи и с горечью сказал:

— Пусть этот орден нацепят на грудь главному инженеру.

— А что случилось?

— Я еще ни в ком так не обманывался, как в Миклоше Зале. Считал его честным, неподкупным. А оказывается, вся цена его честности — должность главного инженера и трехкомнатная квартира.

— Не знаю, — сказала Юлия. — Я бы на вашем месте не торопилась с уходом.

В это время из своего кабинета вышел Зала, спросил, у себя ли директор. Юлия ответила, что он пошел в партком просмотреть список представленных к наградам.