| ..". — ... Когда я встал, то вокруг меня было всё черным от сажи и комьев земли, — лейтенант рассказывал глухим голосом и было видно, как ему тяжело давались эти воспоминания. — Она была рыхлая, словно на поле. Вы понимаете, дядя, земля вокруг меня была мягкая... Я проваливался в ней по щиколотку. — Подожди-ка, Отто, — вдруг прервал его дядя, от волнения встав с кресла. — Прервись на секунду. Вспомни, что-нибудь необычное тебе запомнилось? Может быть до этого инцидента? — мужчина буквально впился глазами в лицо родственника. — Не спеши с ответом! Подумай. Меня интересует что-то необычное. — Ну, дядя, там вообще ничего нормального не было, — пробормотал в раздражении молодой офицер. — ...Хотя, подождите, — неожиданно, замолк он. — Мне кое-что вспомнилось. За несколько минут до этого нападения, моя смена занималась дезинфекцией первого барака. Не мы сами, конечно.., — его дядя нетерпеливо кивнул головой, в подтверждение того, что прекрасно все понял. — Представляете, мне доложили, что из барака исчезла вся мелкая живность. Кишела — кишела и вдруг, раз, и исчезла! — ходивший в нетерпении возле него мужчина замер. — Они все словно испарились — крысы, блохи, тараканы ... ________________________________________________________________ Белоруссия. Лес. Трое человек уже четвертый день пробирались по лесу, который выглядел так, словно человеком здесь и не пахло вовсе. — А ты, Андрюха, ведь прав оказался, — высокий, худой красноармеец в рванной гимнастерке. — Без этого ведь пропали бы здесь, — тяжело дыша он кивнул головой на третьего, который мягко, словно невесомо, шел впереди них. — Я ведь городской сам-то... В Ленинграде жил. Лес-то, как говориться, только на картинке и видел, — с кряхтением он перелез через очередной завал из полусгнивших стволов деревьев. — А ты откуда? Второй, с черной повязкой на глазу, не сильно его подтолкнул, отчего долговязый буквально перелетел через завал. — Я тоже городской. Из Самары, — проговорил тот, стараясь не отставать от своего проводника. — Хотя с батей в лес не раз выбирался... За грибами там, ягодами, — он коснулся рукой коры просто монументального дуба, за которым скрылся их товарищ. — Правда, такого не встречал..., — с удивлением пробормотал он, далеко назад закидывая голову и стараясь рассмотреть верхушку кроны великана. — Это настоящая тайга! — Это вы, хлопцы, еще пущи нашей не видели,— вдруг раздался голос третьего, который встречал их прямо за этим гигантом. — Вот там..., — спасенный ими человек проговорил с настоящим восхищением в голосе. — Там настоящее чудо! — босыми ногами он практически зарылся в мягкий изумрудный мох между корнями дуба, а его ладони гладили кору дерева. — Истинное чудо... — Слушай, Леший, может привал. А то ноги просто отваливаются, сил больше нет идти, — долговязый, действительно, без сил свалился на какую-то кучу, едва прикрытую листьями. — И есть охота... Андрей Лисицин, присевший рядом со своим товарищем, тоже устал и есть хотел не меньше его, но молчал. В этот момент его гораздо сильнее интересовало другое — их проводник. За последние дни этот грязный, оборванный человек с ухватками сумасшедшего, не переставал его поражать. "Что же ты за кадр такой? — размышлял он, наблюдая как тот купался в лучах солнца. — Вроде не сильно молод... Окруженец?! Почему тогда без формы? Скорее всего местный... Родных побили, вот он и помешался". Перед его глазами до сих пор в ярких красках стояла картина его броска на колючую проволоку. Высокая, одетая в рванный балахон фигура, бормоча что-то непонятное без всякого разбега бросилась на высокий забор из колючей проволоки. "Да, псих...Точно псих! — убеждал сам себя Андрей, наблюдая за проводником. |
