– Тогда я…

– Что, возьмете меня на абордаж? Послушайте, дорогой мой, вы подали мне замечательную идею. Вы не сможете меня связать! Я сам вас схвачу, а затем отниму барку, которая, по сравнению с моей, лучше и прочнее.

– Что вы говорите! – с сомнением протянул полицейский.

– Вы поступили крайне опрометчиво, – добавил гренадер, – что явились сюда в одиночку, тем самым предоставив мне прекрасную возможность отомстить.

– Вы становитесь трагиком, мой дорогой, – с улыбкой ответил Латур, – будете сдаваться?

– Полно вам! – сказал солдат. – Это несерьезно. Вы же привыкли, что рядом всегда парочка других шпиков и жандармы, как давеча в домике на болоте.

Голос Жана-Мари звучал насмешливо, но в душе его медленно закипал гнев и он испытывал неодолимое желание задушить этого мерзавца, который вот уже второй раз становился на его пути к свободе.

Барка гренадера шла первой, лодка Латура держалась в трех-четырех метрах за ней.

Море по-прежнему бурлило и волновалось и для маневрирования теперь требовалась величайшая осторожность.

– В последний раз спрашиваю – будете сдаваться? – вновь взялся за свое полицейский.

– Нет!

– Подумайте…

– Нет!

– Тогда берегись!

Агент полиции крутанул штурвал, и его барка двинулась прямо на лодку Жана-Мари, которая была вдвое меньше ее.

Солдат тут же догадался о намерениях врага.

– Мерзавец! – закричал он. – Ты хочешь меня потопить!

– И без лишних разговоров. Когда же ты будешь тонуть, а друг Латур придет на помощь, ты не станешь на него сердиться.

Слова этого бесчестного полицейского, намеревавшегося вырвать Жана-Мари из объятий смерти только для того, чтобы затем предать казни, могли любого повергнуть в дрожь.

Увидев, что ему грозит смертельная опасность, Жан-Мари тоже крутанул штурвал.

«Если я смогу избежать столкновения, то он на такой скорости проскочит далеко вперед. А я тем временем от него оторвусь».

Но нашему несчастному гренадеру недоставало опыта, чтобы соревноваться в таком деле с Латуром в сноровке. Большая барка, движимая неодолимой силой ветра, ударила в борт лодки гренадера.

Раздался ужасный треск. Стоя на обломке своего суденышка, Жан-Мари выпрямился во весь рост.

– Что, хотел взять меня живым? – закричал он. – Не получится!

И нырнул в воду.

Пловцом муж Кадишон был отменным. Но на его беду прошлую ночь он не сомкнул глаз, да и минувший день выдался на редкость утомительным.

Если бы не это, он без труда добрался бы до побережья, особенно сейчас, когда приливное течение гнало его в сторону Ришара.

Но полицейский, со своей стороны, был не из тех, кто выпускает из рук добычу.

– Давай плыви, – с улыбкой сказал Латур. – Будь ты даже морской свинкой или дорадой, моя барка все равно тебя догонит, и тогда…

Из своего первого прыжка Жан-Мари извлек все преимущества. Вода была теплая, оказавшись в ней, гренадер будто напрочь избавился от усталости, и его голова, благодаря течению, вновь вынырнула на поверхность в добрых двадцати метрах от того места, где исчезла.

Агент тут же ее увидел и с помощью штурвала направил на беглеца свою барку.

Было просто удивительно видеть ту скорость, с которой двигался гренадер.

– Какой человек! – не без доли восхищения прошептал Латур.

Но при этом он ни на секунду не пожалел, что этого несчастного придется предать смерти.

Времени, чтобы нагнать пловца, как нетрудно догадаться, ему понадобилось совсем немного.