Как назло, в коридорах то и дело попадались ученики — в одиночку или парами, словно все разом вышли на вечерний променад. Элиас выпустил мою руку, но на нас всё равно глазели, словно младший герцог шел не с полуцветом, а выгуливал диковинную заморскую зверушку. Устав от поисков, его сиятельство втащил меня в тренажерный зал. Вокруг царил бедлам: столы и скамейки перевернуты, на стенах подпалины, словно работа художника-самоучки, плохо знакомого с искусством.

— Сможешь войти отсюда? — шепнул Элиас, нервно озираясь.

Я кивнула и шагнула к стене. Усилий не потребовалось. Камни разъехались от легкого прикосновения. С каждым разом я справлялась всё лучше. Не то практика сказывалась, не то замок становился дружелюбнее. Синий свет, заполнивший «тайный» коридор, успокоил натянутые нервы, притупил раздражение. Словно я — птичка, которую долго держали в клетке, а теперь выпустили в родную стихию — в небо.

Однако с Элиасом я заговорила жестко.

— Как на самом деле умерла Маргарита?

Младший герцог тоже умел упрямиться.

— На самом деле? — переспросил он ехидно. — Моя сестра — самоубийца. Говорить о ней — плохая идея. Она сама подвергла себя забвению, когда сбросилась с башни.

Я осуждающе покачала головой.

— И не стыдно? — спросила в лоб. — Другие пусть хоть сто раз рассказывают эту сказочку. Но ты же — родственник. Как язык поворачивается?

Ядовитая «стрела» достигла цели. Легко. Элиас сконфуженно отвел взгляд.

— Ты права, это мерзко, — признался он. — Но к такому выводу пришло следствие — при совете Многоцветья. Семья потеряла право доказывать обратное. Мать была в ярости, конечно. Но даже ее хваленное влияние не помогло. Она хотела отыграться на Гвендарлин. Мол, мэтры во главе с Бриттом не уследили, хотя отвечали за Марго в стенах замка. Отец с трудом ее отговорил.

Отыграться на Гвендарлин? О, да! Мне вспомнился приезд Алакса Рица и Сесиль Ларс в герцогство для знакомства со мной. Госпожа сказала им, что семья Ван-се-Росса имела право преследовать колледж, и Бритт бы запросто лишился директорского кресла. Теперь я поняла, что герцогиня имела в виду. Неудивительно, что после этого «премилого» напоминания гости побледнели и мигом растеряли спесь.

— Почему тебя интересует Марго? — спросил Элиас, глядя испытывающе. — Дух лунной башни — не единственная и не главная «особенность» Гвендарлин.

Я медлила. Причин молчать набрался целый ворох. Каждая требовала основательного объяснения.

— Начинай говорить, Лилит. Если хочешь получить ответы. По-другому не выйдет.

Справедливо. Желаешь получить необходимое, дай что-то взамен.

Ладно. К демонам всё!

— Помнишь ночь духа, когда… к-к-когда мы столкнулись в коридоре? Ты, я, Ульрих и Нильс? — голос задрожал, но я упрямо продолжила. — Убегая от призрака, я услышала голос Маргариты. Предупреждение. Я одна услышала! Это было странно. Пугающе.

Потому и промолчала. А потом… потом…

Глаза Элиаса, как никогда раньше, напоминали материнские. Опасность пряталась в зрачках — черных точках, невероятно ярких на фоне холодной стали. Взгляд разбирал на кусочки. Истинный сын герцогини Виктории! Но я говорила и говорила. О последующих «встречах» с Марго. О таинственных противниках и кукле-защитнице. О синем коте Урсуле, останавливающем меня в трансе.

— Проклятье, Лилит! — выругался младший герцог, когда я примолкла и прислонилась к стене, сложив руки на груди, словно закрываясь от чужого гнева. — Ты же умная девушка! Но совершаешь фатальные ошибки.