Тётя Кора прочла его сквозь эту маску.

– Ты её любил.

– Да, – твёрдо произнёс Макани.

– То есть, ты был заточен в аду, пока моя дочь на тебя не наткнулась, – сказала мама. – Новый Духовный Воин. Удобная замена предыдущей.

– Мама! – запротестовала Наоми.

– Брось, Селеста, это несправедливо, – вмешалась тётя Кора.

Все эмоции ушли с лица мамы, но Наоми видела по её глазам, что она готова расплакаться. Годовщина всегда была для неё непростым днём, эмоциональным временем. Так что Наоми сочувствовала ей, но в то же время ей хотелось накричать на неё за то, что она играет в дознавателя.

– Моя дочь – сильная и прекрасная личность, но она часто делает глупости во имя романтизма, – сказала мама, обращаясь к Макани, и в её голосе звенели эмоции.

– Дом, милый дом, – вздохнула Наоми.

– Когда ей было шестнадцать, она сбежала из дома в поисках приключений, вскружив себе голову великими геройскими идеями, – продолжила мама, игнорируя прошёптанное заявление Наоми. – Теперь она зарабатывает на жизнь, убивая монстров и выслеживая сверхъестественных социопатов с замашками на мировое владычество. Я примирилась с этим. Но потом она встретила тебя. И теперь она ныряет в тёмные глубины ада, где властвуют демоны и существа бездны.

– Макани не сделал меня Духовным Воином, – сказала ей Наоми. – Я всегда им была. И это изумительно. Находиться там, ощущать силу… ты не знаешь, каково это жить всю жизнь со слабой магией и не дотягивать до остальных.

– Я понимаю…

– Нет, мама, не понимаешь. Потому что ты всегда была могущественной. И теперь я наконец то тоже имею силу. Становление Духовным Воином дало мне это силу. Я чувствую себя такой сильной, такой живой.

– Ты чувствуешь себя наиболее живой в царстве мёртвых, – сухо сказала мама.

– Это не просто мир мёртвых и демонов. Там есть люди и изумительные существа. И такая красота, такая жизнь. Когда я там, стою в царстве духов, я чувствую горящую во мне магию.

– Она – Духовный Воин, – сказал Макани её матери. – Погружение в царство духов у неё в крови. Игнорировать этот зов – значит отрицать саму её природу.

– Её отец говорил то же самое. Принятие своей природы и убило его, – резко ответила она.

– Я не позволю ей умереть. Я её защищу.

Мама откинулась на спинку кресла, и её грудь приподнялась от тяжёлого вздоха.

– Когда то я тоже так думала. Ты думаешь, что вы неуязвимая команда. Ты не видишь приближение конца, пока всё не будет кончено. И ты отдал бы что угодно, чтобы всё вернуть. Но ты не можешь, – её лицо исказилось агонией. – Ты не можешь, – она посмотрела на Наоми со слезами на глазах. – Я не хочу потерять тебя, как потеряла твоего отца.

Наоми протянула ладонь и коснулась руки своей матери.

– Не потеряешь.

– Ты не можешь этого знать. Хватит одного раза. Одной ошибки. Одного неудачного шага. Одного недооценённого врага. Одного врага, который сильнее тебя. Или везучее тебя, – голос мамы дрожал. – А у твоего могущественного мага нет магии в аду.

– Это не так, – ласково сказала Наоми.

В глазах тёти Коры мелькнуло удивление.

– У него есть магия в аду?

– Не вся моя магия, – сказал Макани. – Но кое что.

Тётя Кора покачала головой.

– Я не думала, что такое возможно.

– Воля дракона – мощная сила, – заявил Макани.

– Изумительно, – тётя Кора смотрела на него так, словно он был самой интересной личностью из всех, кто когда либо ступал на остров.

– С магией или нет, в аду вас катастрофически превосходят по численности, – сказала мама.