|
- К вашим услугам, - отвечал спрошенный. - Позвольте представиться. Клавдиус Рот, один из ваших коллег по «Дунайской лиге». - Очень приятно, господин Рот! - Здесь, впрочем, несколько наших коллег. Вот господа Ханиш, Тьетце, Гуго Цвидинек, не считая тех, с которыми я незнаком. - Я, например, Матиаш Касселик из Будапешта, - сказал один из зрителей. - А я, - прибавил другой, - Вильгельм Бикель из Вены. - Я восхищен, господа, что оказался среди знакомых! - воскликнул Илиа Бруш. Вопросы и ответы быстро чередовались. Разговор сделался всеобщим. - Как плыли, господин Бруш? - Превосходно. - Быстро, во всяком случае. Вас не ждали так скоро'. - Однако я уже пятнадцать дней в пути. - Да, но ведь так далеко от Донауэшингена до Вены! - Около девятисот километров, что в среднем составляет шестьдесят километров в сутки. - Течение делает их едва ли не в двадцать четыре часа. - Это зависит от местности. - Верно. А ваша рыба? Легко ли вы ее продаете? - Прекрасно. - Тогда вы довольны? - Очень доволен. - Сегодня у вас отличный улов. Особенно великолепна щука. - Да, она в самом деле, не плоха. - Сколько за щуку? - Как вам будет угодно уплатить. Я хотел бы, с вашего позволения, пустить рыбу с аукциона, оставив щуку к концу. - На закуску! - пояснил один шутник. - Превосходная идея! - вскричал господин Рот. - Покупатель щуки вместо того, чтобы съесть мясо, может, если захочет, сделать чучело на память об Илиа Бруше. Эта маленькая речь имела большой успех, и оживленный аукцион начался. Четверть часа спустя рыболов положил в карман кругленькую сумму; знаменитая щука принесла не менее тридцати пяти флоринов. Когда продажа закончилась, между лауреатом и его почитателями продолжался разговор. Узнав о прошлом, они интересовались его намерениями на будущее. Илиа Бруш отвечал, впрочем, любезно и объявил, не делая из этого секрета, что он посвятит следующий день Вене и завтра вечером остановится на ночлег в Пресбурге. Мало-помалу с приближением вечера количество любопытных уменьшалось, каждый спешил обедать. Принужденный подумать и о своем обеде, Илиа Бруш исчез в каюте, предоставив публике восхищаться пассажиром. Вот почему двое гуляющих, привлеченных сборищем, которое все еще насчитывало сотню людей, заметили только Карла Драгоша, одиноко сидевшего под плакатом, возвещавшим для всеобщего сведения имя и звание лауреата «Дунайской лиги». Один из вновь пришедших был высокий детина лет тридцати, с широкими плечами, с волосами и бородой того белокурого цвета, который кажется достоянием славянской расы; другой, тоже крепкий по внешности и замечательный необычайной шириной плеч, казался старше, и его седеющие волосы показывали, что ему перевалило за сорок. При первом взгляде, который младший из двух бросил на баржу, он задрожал и, быстро отступив, увлек за собой компаньона. - Это он, - молвил младший глухим голосом, как только они выбрались из толпы. - Ты думаешь? - Конечно! Разве ты не узнал? - Как я его узнаю, если я никогда его не видел! Последовал момент молчания. |
