Впрочем, Кэп ничуть не обиделся. Он смотрел на Кински с нежностью, словно муж на молодую жену или мать на одаренного любимчика сына.

Да Кински и был для Кэпа любимым учеником, столпом химии, гордостью своего учителя.

Брейду с трудом удалось заговорить спокойно:

— Я полагаю, вас вряд ли интересуют мои соображения по поводу ваших опытов с синтезом тетрациклина?

— А, какие там опыты! — иронически отмахнулся Кински. — О них и говорить не стоит. Моран-Минтер из Кембриджа намного меня опередил.

— Но он начал с другого конца. Мне кажется, вы раньше получите альдостерон.

— Вот как! Вы так думаете? Любопытно. Ведь…

Кэп Энсон перебил его:

— Молодой Джо был так внимателен, что пришел вчера ко мне и целый вечер провел над моей книгой. Она ему нравится.

Старый ученый удовлетворенно усмехнулся, радуясь своему успеху.

— О да, химикам нужна такая книга! И Кэпу она как раз по плечу, верно? Для разработки такого материала мало быть только химиком, нужно и философией интересоваться, как наш Кэп.

Кэп Энсон опять усмехнулся.

Кински добавил:

— Правда, в мое время, Кэп, вы еще не воспринимались как философ — скорее как невыносимый педант.

Брейд улыбнулся:

— Таким Кэп и остался.

— Ну вряд ли. Наверное поутих. Пора уже. Ведь в пору нашего знакомства вам было тридцать с чем-нибудь, правда, Кэп? Вы тогда так и изрыгали яд и перец. А помните, помните, как вы велели мне провести метилирование циклического соединения, а я сказал, что на это жалко тратить время? Какую вы мне тогда выволочку устроили! Вспомнить страшно! Шерсть летела клочьями! Вот оттуда-то и пошла ваша кличка. Ручаюсь, Брейд, вы даже не знаете его настоящего имени. Да наверное, никто не знает, — если понадобится, справляются в документах, правда?

— Так, значит, это вы прозвали Кэпа Кэпом? — заинтересовался Брейд.

— Я самый! А как вы думаете, почему?

— Не знаю. По-моему, был когда-то знаменитый бейсболист Кэп Энсон.

— Да, это помогло кличке пристать, но происхождение у нее другое.

— Кто-то говорил еще, что у Кэпа было когда-то судно. — Брейд почувствовал, как смешно это прозвучало. — Лодка, наверное.

Кэп Энсон слушал их разговор с нарастающим раздражением.

— Все это чушь! — воскликнул он и постучал концом трости об пол.

— Ничего подобного, — живо отозвался Кински, — просто подлинные фрагменты Энсонианы. Итак, вы разносили меня за отказ заняться метилированием. Как только вы меня не обзывали! И когда я решил, что вы набираете воздуху, чтобы разразиться новыми проклятиями, вы вдруг замолчали, пристально посмотрели и сказали: «Запомните, Кински, когда вы работаете под моим руководством, капитаном являюсь я. Можете иметь свое мнение до тех пор, пока я не скомандую, что вам надо думать. После этого вы думаете так, как я велел, потому что капитан здесь я, а вы — юнга. Понятно?» С тех пор я называл вас только Кэпом. А немного погодя уже никто не звал вас иначе.

Энсон негодовал:

— Ничего этого не было! Ерунда!

Желая помочь своему уязвленному учителю, Брейд круто повернул разговор к прежней теме:

— Скажите, доктор Кински, если только вы настроены касаться этого вопроса, есть ли перспективы успешного синтеза альдостерона?

— Как сказать, как сказать! — торопливо проговорил Кински. — По-моему, перспективы весьма благоприятные. Вы, конечно, не согласны?

— Я? Да я в этом вообще не разбираюсь.