|
Если вы отвечаете, то все сказанное вами может быть использовано против вас. Понятно? - Понятно, - ответил я. Я сидел в конце стола, а они сели по обеим его сторонам. Старший, Уоллес, спросил: - Вы догадываетесь, зачем мы пришли? - Нет, - сказал я. Я решил, что ничего не скажу добровольно, не буду пускаться в словесные ухищрения. Не буду заводить никакой игры. Ну узнают они, что я догадываюсь, зачем они пришли, и что из этого? - Имеете ли вы персонально какую-нибудь информацию о взятках, которые брал Фрэнк Элкор с резервистов? - спросил Хэннон. - Нет, - сказал я. Мое лицо ничего не выражало. Я решился не играть. Никаких изумлений, улыбок, ничего, что могло бы вызвать дополнительные вопросы или давление. Пусть они думают, что я покрываю друга. Это будет естественно, даже если я не виновен. - Брали ли вы деньги с каких-либо резервистов по каким-либо причинам? - снова спросил Хэннон. - Нет, - сказал я. Уоллес, медленно подбирая слова, произнес: - Вы знаете обо всем. Вы записывали молодых людей, подлежащих призыву, только после того, как они платили вам определенные суммы денег. Нам известно, что вы и Фрэнк Элкор манипулировали этими списками. Если вы отрицаете это, то лжете лицу, находящемуся на федеральной службе, а это преступление. Я еще раз вас спрашиваю, брали ли вы деньги или другие ценности, чтобы обеспечить запись одного лица вместо другого? - Нет, - сказал я. Хэннон внезапно рассмеялся. - Мы загнали в угол вашего дружка Фрэнка Элкора. У нас есть свидетельства, что вы были партнерами. И что, возможно, вы были в сговоре с другими гражданскими администраторами или даже офицерами в этом учреждении, чтобы вымогать взятки. Если вы расскажете нам все, что знаете, это может существенно облегчить вашу участь. Никакого вопроса не прозвучало, поэтому я просто смотрел на него, не отвечая. Внезапно Уоллес сказал спокойным ровным голосом: - Нам известно, что вы были самой главной фигурой в этой операции. И тут я впервые нарушил свои правила. Я рассмеялся. Это был столь естественный смех, что они не могли обидеться. Я заметил, что Хэннон тоже слегка улыбнулся. Меня рассмешили слова "главная фигура". Впервые происходящее напомнило мне фрагмент из второсортного кино. Я засмеялся потому, что ожидал подобных слов от Хэннона, тот выглядел достаточно простодушным. От Уоллеса же я ждал серьезного подвоха, может быть, потому, что он был старшим. И еще я смеялся потому, что знал, что они на ложном пути. Они искали сложный заговор, организованную "сеть" с "мозговым центром". Иначе это была бы пустая трата времени для суровых церберов из ФБР. Они не знали, что имеют дело с компанией мелких клерков, мошенничавших ради лишнего доллара. Они забыли или не понимали, что дело было в Нью-Йорке, где каждый в той или иной форме неизбежно нарушал закон. Но я не хотел, чтобы мой смех рассердил их, так что посмотрел Уоллесу в глаза. - Хорошо бы мне стать главной фигурой хоть где-нибудь, - сказал я печально, - а не жалким клерком. Уоллес пристально посмотрел на меня и спросил Хэннона: - У вас есть что-нибудь еще? Хэннон покачал головой. |
