1995,1996

кто скомандовал «фас»?

глава 1

новые игры

Был ли Виктор Евгеньевич удручен случившимся?

Отнюдь. Из множества слов, характеризующих экстремальные состояния человека, к этому случаю лучше всего подошло бы слово «окрыленность».

на крыльях свободы

Никогда ему не удавалось так приблизиться к заветной цели: заработать свой миллион, как сейчас.

Что ему постоянно мешало, что тормозило, лишая смелости и сковывая по рукам и ногам?

Собственность, которой он будто бы обладал. И от которой ему никак не хватало решимости избавиться.

Но вот все разрешилось. Одного искового заявления, подписанного нетвердой рукой какого-то Хулуенка, насмерть перепуганного командой «Фас!», оказалось достаточно, чтобы иллюзии развеялись. НИЧЕГО У НЕГО НЕТ. И ни за что не нужно опасаться. Все так удачно пристроилось...

Акценты расставлены. Руки свободны. «Артефакт» оказался артефактом, иллюзии развеялись, как дым. Оставалось...

еще один шанс?

О себе Дудинскас любил говорить, что человек он умный, но дурак, потому что не знает, зачем ему ум нужен. Потому и лезет вечно в какие-то авантюры, даже тогда лезет, если с самого начала сознает их бессмысленность. И в быту ведет себя глупо, даже когда жена нотациями достает, не знает, что делать, а только грозится:

— Сейчас вот с мыслями к-а-а-к соберусь...

Вовулю Лопухова он поначалу тем и восхищал, что действительно мог «собраться», сесть за стол и что-то остроумное придумать. Но Вовуля его первым и раскусил: в итоге получались одни глупости, вроде Дубинок или ветряка.

Хотя придумал он и таможенную марку. Но и с нею... Все, казалось бы, просчитал, такую остроумную конструкцию с Володей Хайкиным выстроили... И так влип, что из-за этой марки теперь и остальное, похоже, рухнуло.

Откладывая свою «умность» на потом, в себе он никогда не сомневался. Так заядлый курильщик не сомневается, что запросто может бросить курить, но не бросает и даже не пробует, чтобы не расстраиваться, если вдруг ничего не выйдет.

Но вот настала пора перестать придурятъся. Так прижало, что самое время взяться за ум и не только придумать остроумную комбинацию, но однажды ее и провести...

Остроумность комбинации заключалась в том, что, окончательно решившись избавиться от собственности и думая, как свою затею осуществить, Дудинскас выставил на продажу вовсе не Дубинки, не типографию, не издательство, а... идею таможенной марки. Весь «Артефакт» он предложил забрать в придачу и не глядя. То есть со всеми долгами и всеми потрохами, как шапку нищего, которую выкупают, не считая. А чего считать, если продаются вовсе не станки, не машины, не постройки, не мельница и не баня... Кому все это нужно, тем более арестованное!

Так и сговорились, что новые хозяева просто переоформят «Артефакт» на себя, выплатив прежним владельцам какую-то мелочь: их доли в уставном фонде. Но все это при условии...

Если Дудинскас сумеет отстоять за «Артефактом» право производить ценные бумаги, то есть сохранит лицензию.

Если Дудинскас со Станковым сумеют удержать команду, а значит, передадут секреты технологии и опыт работы.

(Сговорились, что Станков останется директором и, работая под новой крышей, будет по-прежнему выполнять заказы, которые Дудинскас по-прежнему будет находить, по-прежнему обивая пороги, обеспечивая делу защиту, разбираясь с наездами. Все в той же роли председателя правления, только теперь уже наемным работником, о чем он давно мечтал. И так — два года.)

что тогда?

О, тогда все будет замечательно!

Если все получится, то заработанных ими денег хватит, чтобы расплатиться с новыми хозяевами за то, что они сразу при покупке погасят долги Налоговой инспекции.