именно  чувствует  девушка  на  картине.  Ты  знаешь,  что  чувствовала  девушка,

 нарисовавшая её. Знаешь, также хорошо, как знаешь самого себя.

— Она рисовала не кистью, — Лия позволила нам усвоить её слова и продолжила.

— Дорогая Си-си нарисовала эту картину ножом.

Мой мозг мгновенно добавил эту крупицу информации к тому, что я знала о Селин.

—  Сколько  вы  готовы  поставить  на  то,  что  наш  вооруженный  ножом  Пикассо

чистит  свои  кисти  керосином?  —  спросила  Лия.  —  Обычно  для  этого  используют

скипидар, но, кажется, Селин Делакруа не любит обыденное. Не так ли, Майкл?

— Ты теперь профайлер? — спросил у Лии Майкл.

— Просто большая поклонница искусства, — возразила Лия. — Однажды я шесть

недель жила в уборной музея Метрополитен.

Я взглянула на Лию и подняла бровь, понятия не имея о том, было ли это правдой

или откровенным враньем. В ответ Лия протолкнулась мимо Майкла в комнату Селин.

— Если Селин чистит кисти керосином, — пробормотала я, размышляя вслух, — у

неё должен быть запас. Не очень много, но… 

 Но достаточно, а значит, ты мог и не приносить его с собой. Я сделала паузу.  А

 если ты не принёс его с собой, возможно, ты не собирался сжигать её живьем.

Всё это могло оказаться совпадением. Всё — дата, керосин.

— Думаешь, ФБР не понимает, что керосин могут использовать как растворитель?

—  прочитав  мои  эмоции  в  выражении  моего  лица,  просил  у  меня  Майкл.  —  Ты  правда

считаешь, что Бриггс и Стерлинг не о подумали об этом, прежде чем взяться за это дело?

На месте преступления стоял ужасно сильный запах керосина. Такое количество не

могли  пролить  случайно  —  но  почему-то  Лия  не  хотела,  чтобы  я  отбрасывала  эту

вероятность.

Почему?

Майкл шагнул в комнату Селин. Мельком взгляну на Лию, я последовала за ним.

—  На  стенах  ещё  две  картины,  —  нарушив  тишину,  отметила  я.  Селин  повесила

картины  рядом  друг  с  другом  —  сочетающиеся  части  жутковатого,  абстрактного

комплекта.  На  первый  взгляд  левый  холст  был  абсолютно  черным,  но,  чем  дольше  я

смотрела на него, тем заметнее становилось уставившееся на меня из темноты лицо.

Лицо мужчины.

На  первый  взгляд  картины  были  пусты,  но  искусная  игра  со  светом  и  тенями

создавала  изображения.  Второй  холст  выглядел  пустым,  затенённым  лишь  в  нескольких

местах.  Картина  выглядела  абсолютно  абстрактной,  пока  ты  не  понимал,  во  что

складывались пробелы.

Ещё одно лицо.

— Она не рисует тела, — Майкл подошел к картинам. — Даже в начальной школе

Селин отказывала  рисовать  что-нибудь  кроме  лиц.  Ни пейзажей.  Ни одного натюрморта.

Это сводило её учителей с ума.

Майкл  впервые  дал  мне  шанс  расспросить  его  об  это  девушке.