— Дорогу акуму!

Бен уже привык к подобным крикам. Апостолы веселились. Двое шли спереди, двое сзади. Они скрыли свои татуировки под вполне цивильными серыми болоньевыми плащами и при большом стечении народа старались не орать. Но стоило стать посвободнее, сразу звучало "Дорогу акуму!" И издевательский гогот, мало похожий на смех, больше на реготанье обдолбанного нарка. Они не стеснялись только старушек — божьих одуванчиков, вопили им прямо в уши, заставляя испуганно подскакивать на месте. Бен чувствовал свое полное бессилие.

Апостолы окружили «Кончитту» сразу по прибытии, словно заранее знали место вынужденной посадки. Чем черт не шутит, может, и знали, речь то идет о давно минувшем. Против ожидания они не кинулись на него, а изрыгали ругань на расстоянии. Осмеливались иногда плеваться и бросать камни, а когда Бен выбрался, то взяли его в коробочку, хотя могли бы сразу прирезать.

Машина лежала у кафе «Север», расположенном на самой окраине Новоапрельска.

Топать предстояло через весь город, но Бен не был уверен, что удастся преодолеть путь целиком. Когда он хотел войти в кафе, передние апостолы развернулись, и он ткнулся в них как в стену, почувствовав припрятанные под плащами ножи.

Не имея выбора, он больше не делал попыток привлечь внимания окружающих, медленно плетясь в направлении южного поселка, где жил Базилевский. Только один вопрос мучил его: как далеко ему позволят пройти? Они знали о цели его визита.

Это отражалось на их довольных рожах, когда они со значительными минами кивали друг другу.

— Плотник! — неожиданно крикнул Бен, указывая за их спину.

Апостолы, разом замолкнув, по козлиному скакнули, сбиваясь в ощетинившуюся ножами кучку. Поняв, что их обманули, вернулись на исходную, пригрозив, что еще одна такая шутка и его порвут на бинты. Не имея возможности приблизиться к киоску, Бен на расстоянии рассмотрел дату свежих газет. Это было число, когда Кривоногов должен был встретиться с Верой Хан и погубить девчонку. Нагнавшие апостолы подтолкнули, сказали, чтобы двигал. Куда они гнали его? Зачем? Почему не убили сразу? Это Бен понял позже.

Он понемногу пришел в себя, и хотя не представлял, как можно избавиться от назойливого эскорта, стал осматриваться в поисках подходящей диспозиции. То свернет не туда, то из ботинка начнет вытряхивать несуществующий камешек.

— Что-то наш акум перестает мне нравиться, Петро, — подозрительно заметил один. — Он что-то задумал.

— Брось, Фома, он же не дурак, чтобы так подставляться, — зло заметил тот, кого он назвал Петром. — Высшее образование имеет, большим начальником работает, вон на какой страхолюдине прилетел. Не хочет же он прямо так умереть на улице с перерезанным горлом?

У Бена мороз пошел по коже от угрозы, одновременно в душе возник азарт, знакомый ему по временам в «Кайсаре». Именно такое нездоровое возбуждение охватывало, когда он воровал. Ни к чему хорошему это не привело, но с другой стороны, ему нечего терять. Как говаривал древнеримский генерал Максимус перед последней атакой:

— Солдаты, оставьте свой страх. Вы все уже покойники и герои в одном лице!

Апостолы, осмелев, кричали уже при свидетелях:

— Дорогу акуму! Великий муж идет совершать благородное деяние!

И в голос хохотали, хотя давно не хотели смеяться.

Завидев то, что ему надо, Бен решительно остановился. Задние апостолы напирали, больно пихаясь, он стоял на своем.

— Хочу пить!

— Акум, у тебя разве есть деньги? — делано удивился Петр.

Бен наклонился и поднял с асфальта раритетную монетку достоинством в 3 копейки от 1961 года.