Труп Краюшкина плоский и короткий лежал на боку, а прямо за его плечом на полу просматривался четкий след маленького тупоносого ботинка.

— Детский след! — вырвалось у Бена. — Малолетка!

Майор оглянулся и сурово произнес:

— Гражданин, не мешайте проводить следственные мероприятия. Возвращайтесь лучше к девушке. Она симпатичная, тем более без сознания. Я не удивлюсь, если воспользовавшись беззащитным состоянием, ее не нашел шалопай из вашей конторы и трахает ее там.

— Как вы можете говорить так цинично обо всех разом? — удивился Бен. — Вы это серьезно? Обо всем коллективе?

— Гражданин, это не цинизм. Это опыт. Всякое бывает. Девушка красивая, недоступная в обычной жизни, вдруг становится доступной и зависимой. Вы бы сами ее не трахнули при условии, что об этом никто не узнает? Только честно.

— Я даже не буду обсуждать с вами эту тему.

— Вы же сами сказали, что вас можно обвинять во многих грехах.

Стараясь, чтобы его голос прозвучал уничижительно, Бен произнес:

— Я совершенно не умею разговаривать с милиционерами.

— Это потому, что они заставляют вас быть откровенным, — парировал Вагнецов.

Бен только крякнул — сам виноват — и пошел посмотреть, как чувствует себя Полина.

10

Девушка продолжала пребывать без сознания. Словно спящая царевна она возлежала на столе — плечи назад, грудь вперед — красивая и по-прежнему недоступная вопреки словам мента. Бен осторожно потряс ее за плечи, она вдруг коротко вздохнула и резко села, на это ушли ее последние силы, и она прильнула к замершему Бену, положив ему голову на плечо. Если б ему было двадцать лет, он бы перестал дышать от счастья, но ему было не двадцать. Посему он лишь констатировал факты. Придерживая красотку рукой за плечи, чтобы не соскользнула обратно и не приложилась затылком об стол, он заметил, что девушка пышнее, чем кажется на первый взгляд. Пахло от нее божественно — нежным парфюмом, молодой здоровой кожей, женщиной.

— Что вы себе позволяете? — спросила она, неожиданно открыв глаза.

Будь помоложе и потрусливее в обращении с женщинами, он бы отпустил ее с непрогнозируемыми последствиями для ее затылка, но теперь повел себя сдержаннее.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он. — Я вам помогу сойти со стола.

— Со стола? Как я здесь оказалась? — растеряно спросила она.

— Упали в обморок, — пожал он плечами. — Испугались покойника.

Она встала на ноги — плечи прямые, грудь вперед — и сразу между ними возникла дистанция. Бен подумал, что, возможно, он единственный раз в жизни держал подобную красавицу в объятиях и больше таких шансов не представится. Мысль вызвала раздражение и прилив смелости.

— Не откажете пройти со мной в бар? Я хочу угостить вас кофе.

— Хороший кофе мне не повредит. У меня голова просто раскалывается.

В комнату заглянул Вагнецов.

— Вы уже очнулись? Я хотел задать вам пару вопросов. Не знаете, к кому шел Краюшкин? Он часто спускался в подвал?

— Никогда не спускался. Отдел кадров на первом этаже. Ему здесь нечего делать. И знакомых, насколько я знаю, у него здесь нет. А как его убили?

— Почему вы думаете, что его убили? Это может быть естественная смерть.

Окончательное заключение экспертизы будет сделано позднее. Кстати можете выходить в коридор без опаски. Труп уже увезли.

— Мы действительно пойдем, — сухо сказал Бен.

— Идите. С вами мы поговорим позже и более подробно.

— Думаете, будет о чем? По делу я ничем вам не могу быть полезен.