— Лев Давидович, — стараясь быть ласковой, произнесла Инна, — а кто разбросал вещи в комнатах?

— Я! — ответил старик.

— Зачем?

— У меня пропали деньги! А потом пришли люди, сказали, чтобы я их искал. Что деньги в шкафу. В каком — не сказали. Вот я и искал.

— Что за люди?

— Так эти… Они что, ушли уже?

— А зачем вы птицу выпустили?

— Она кричит громко!

Инна Яковлевна чувствовала, как голова наливается кипятком, как стучат в висках молоточки. Ее любимое пальто, ее любимый шарф изгажены птичьим пометом, потому что птица, видите ли, громко кричит! Она только что пережила минуты смертельного ужаса из-за того, что у старого маразматика появились галлюцинации! А если завтра эти же «люди» прикажут ему убить ее, Инну? Или их обоих? Нет, с этим нужно кончать!

Она захлопнула дверь в комнату свекра, повернула ручку. Пусть посидит взаперти, я его разоружать не собираюсь! Голова отчаянно болела. Это давление. Нужно немедленно выпить коньяку. Иначе я убью его! Или их обоих! И старика и мужа! Где он, кстати? Куда он делся, этот кретин? Она достала из сумки мобильник, яростно защелкала кнопками.

— Вы ешьте, Мариночка, ешьте. Вы такая худенькая!

— Я не худенькая, я стройная! Но все равно спасибо, что вы сделали заказ. Если честно, я проголодалась. И очень люблю рыбу, как вы угадали?

— У вас глаза цвета морской волны. И имя морское — Марина.

— А! Понятно. А вон мои окна, видите? — Она указала вилкой в окно. — Девятый этаж, лоджия не застеклена.

— Вижу, вижу. Два темных окна.

— Да. Комната и кухня.

— И с кем же вы там проживаете?

— Одна. Разъехалась с родителями. В двадцать лет пора жить самостоятельно.

— И они вас отпустили в свободное плавание? Такую юную и прекрасную?

— Они разводятся, у каждого новая семья. И что же мне, переходить в разряд падчериц?

— Как печально, — вслух огорчился за девушку Борис Львович.

«Как прекрасно! Живет одна! И живет рядом!» — пронеслось в его голове.

— Ничего печального, — тряхнула она хорошенькой головкой. — Лучше разойтись с миром, чем клевать друг другу печень — то, чем они занимались последние лет десять. Я так устала от их ссор, передать невозможно! Всю мою подростковую жизнь родичи были заняты только собой — своими изменами, разборками. До меня им и дела никакого не было. Правда! Просто удивительно, что я не сбилась с праведного пути, — рассмеялась Марина, демонстрируя свои жемчужные зубы. И ямочки на щеках.

«Господи, до чего же она славненькая и хорошенькая», — умилялся про себя Борис Львович.

— А теперь все свободны, все дружат, все меня любят, — продолжала девушка. — И я наконец свободна от чужих проблем.

— Но на что же вы будете жить, извините за нескромный вопрос. Вы же еще учитесь.

— Ну и что? Я вечерами работаю. Менеджер по продажам бытовой техники. Продавец-консультант, если угодно.

— Где именно? С этого момента я стану покупать технику только у вас!

— В «Форуме».

— Это же здесь недалеко?

— Ну да. Я этот район потому и выбрала, что и институт недалеко, и работа близко.

— Но это временная работа? Вы же не собираетесь стоять всю жизнь за прилавком? — несколько ревниво спросил Ратнер.