— Я тебя сейчас сдам в милицию, вот там предложишь и девочек и мальчиков, — мрачно пообещал Бобровников.

— Так ты русский, что ли? Ну и вали отсюда, козел, — ничуть не испугался сутенер и растаял в толпе.

Настроение испортилось. Игорь Андреевич прошел сквозь зал, оглядывая множество кафе со стеклянными витринами, бюст Петра, сменивший Ильича; вслушиваясь в разговоры снующих мимо людей, хорошо и разнообразно одетых, веселых или озабоченных, но, надо признать, незаторможенных, несонных, небезликих — какими они представлялись постороннему взору раньше, во времена его молодости. «Вот вы идете густой толпой, все как один, на один покрой…» — вспомнились Игорю строки загубленного во времена сталинизма поэта. Теперь его соотечественники отчетливо разнятся по «покрою жизни» — это видно даже на первый, поверхностный взгляд. Но хорошо ли это? Трудно ответить…

Он вернулся в свой город, «знакомый до слез»… Но как будто попал в другой город, в другую страну. В сущности, так оно и было.

Глава 20

РЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ

Площадь Восстания была забита машинами, в большинстве своем иномарками. Он вышел на Старо-Невский проспект. Когда-то здесь, совсем рядом с вокзалом, была рюмочная, где можно было выпить рюмку водки и закусить бутербродом с килькой и яйцом. Или взять на закуску другой бутерброд: кусок хлеба с котлетой, вылепленной из того же хлеба и лишь согласно чьему-то богатому воображению называвшейся «Пожарской». Подразумевался, видимо, пожар в желудке, возгоравшийся после употребления неприхотливой закуски.

Проспект, пустынный в ранний воскресный час, поразил его чистотой, обилием нарядных витрин и рекламных щитов. Напротив горела неоновая вывеска магазина «24 часа».

Игорь Андреевич зашел внутрь, с любопытством оглядывая прилавки. Боже, чего там только не было! Он оценил взглядом колбасные ряды, копчености, изобилие сыров, прекрасный набор дорогого алкоголя. Вспомнились длиннющие очереди пятнадцатилетней давности за единственным сортом вареной колбасы, произведенной, судя по серо-зеленоватой окраске, из сомнительной породы зверя; битвы мужчин с талонами в руках за бутылку водки и две пачки сигарет «Прима» — ежемесячную норму излишеств, призванных сделать жизнь веселее… Толпы женщин в очередях за крупой и мукой. Господи, да неужели все это было? Было, он помнил все это отчетливо, ибо именно из такой страны — нищей, полуголодной, застывшей в бесконечных очередях — уезжал он пятнадцать лет тому назад. Но было и другое: сила единой державы, союз нерушимый…

Разделить шестую часть суши на удельные княжества оказалось не такой уж сложной задачей. Ломать — не строить.

…Все три продавщицы, скучавшие за пустыми прилавками, ринулись к импозантному мужчине, который в глубокой задумчивости разглядывал прилавки. Игорь Андреевич приобрел бутылку французского коньяка и шотландского виски, принял из рук улыбчивой девушки нарядный пакет, вышел на улицу и увидел прямо напротив рюмочную, ту самую, где выпивались стоя сто граммов водки с неприхотливой рыбно-котлетной закуской. Правда, нынче заведение носило другое название, а высокая, добротная дверь указывала на изменившийся статус, что подтверждали и мраморные ступени, ведущие внутрь. И что же там, за этой дверью? Ужасно любопытно узнать!

Бобровников, перехватив дорожную сумку, смело шагнул внутрь.

Место круглых столов-грибов с изъеденной столешницей заняли столики, покрытые чистыми клетчатыми скатертями; за стойкой стояла полненькая женщина средних лет с аккуратной прической.