— О детях, Артоне и Гискурасе, который, возможно, сын бога, а может, даже воплощенный бог, есть кому позаботиться, все жрецы Санктуария будут за них молиться, в то время как за Невидимкой если вообще будут ухаживать, то просто как за одним из Союза, — заметил Темпус. Скрестив ноги, он уселся прямо на полу, не обращая внимания на лужу змеиной крови, от которой его кожа начала шипеть и слезать лоскутами.

— Джихан, достань мне лекарство, какое только сможешь. Мы с тобой должны вылечить его. Нико не простит мне, если будет возвращен к жизни колдовством.

Они обменялись взглядами: в одном, божественном, читалась смертельная усталость, другой же полыхал огнем ярости забытых богов.

Девушка кивнула и поднялась на ноги.

— Твой кинжал пронзил ведьму в орлином обличье, я видела. Она ранена, а может, умерла.

Темпус не был рад этому, слишком велика цена, которой Нико все время расплачивался за промахи других.

Нико был в сознании, и, чтобы ободрить его, Темпус подтвердил их союз, союз двух единомышленников, двух товарищей. Пусть знает, что он не одинок.

Для Крита командовать подразделением дочери Темпуса было неудобно, вот почему он решил дать ей свободу действий и по возможности держаться от Камы подальше, пока ограничившись лишь тем, что выставил охранение.

С другой стороны, Страт был более чем доволен событиями сегодняшнего вечера: воскресшей любимой лошадью, возможностью находиться вместе с пасынками, слушать в неверном свете факелов передаваемые шепотом советы Ишад. Страт поведал Криту, который с подозрением косился на Стилчо и Джанни, ставших нежитью, насчет таланта Ишад воскрешать мертвых и сообщил, что она сделала это с бывшими пасынками в знак милости к людям, обреченным умереть в бесчестии.

Крит не стал с ним спорить, на это просто не было времени. Страт был очарован, приворожен, и, если им удастся выполнить приказ, Крит попытается вразумить этого широкоплечего глупца и окончательно разобраться с Ишад — заставить ее разжать хватку, которой она держала Страта.

Если…

Впереди послышались странные хлопающие звуки, жеребец под Критом вздрогнул. Посмотрев вправо, Крит увидел Рэндала, боевого мага Союза, закованного в броню Нико.

— Приветствую тебя, Крит. Я слышал, что ты нуждаешься в помощи. — Лопоухий кудесник, закованный в изготовленные в стране снов латы, казался этим вечером старше и серьезнее. Волшебник заметил, что Крит вопросительно посмотрел на его кирасу. — Она по-прежнему принадлежит Нико. Я просто взял ее на время. Мы с ним… пришли к взаимопониманию, хотя и не заключили союза.

При свете факела было видно, как веснушчатое лицо мага озарила таинственная улыбка. Жеребец под Рэндалом отпрянул, и Крит понял, что это вовсе и не лошадь, а некое сверхъестественное, хотя и весьма похожее на лошадь существо.

— Да, ты прав, Рэндал. Раз уж ты здесь, твоя помощь будет весьма кстати. Ты знаешь приказ Темпуса. Посоветуй, что делать. Может, просто отправиться туда, пойти на штурм и спалить ее дом дотла?

Крит почувствовал прикосновение руки, легкое, точно от крыльев бабочки.

— Критиас, я уже говорила тебе, что надо просто войти туда и взять Сферу, войти вместе со мной… если хочешь. Ее нет дома, и если моя догадка верна, то ей сейчас не до этого.

Критиас бросил взгляд на Ишад и перевел его на Рэндала. Тот кивнул.

— Лучшего совета я дать не смогу, — заметил чародей, почесывая ухо. — Только туда вместе с Ишад пойду я. Роксана мой враг, но не твой — по крайней мере, мой в большей степени. Что же касается добропорядочности Ишад… надеюсь, что не оскорбил вас, милая дама…

— Вовсе нет. Пока, — ответила женщина, которая едва доставала до колена сидящего на лошади Крита, но казалась сейчас выше всех всадников.