- Ничего не помню. А маменька?
- В избе они, спят поди давно. - Олег отдышался, покосился на девушку. - Ты как себя чувствуешь?
Она вздохнула несколько раз, словно прислушиваясь к своим ощущениям.
- Будто спала долго, руки-ноги как чужие.
- Брыкаться будешь?
- Это смотря что сделать захочешь, - слабо улыбнулась девушка.
- Хворь из тебя выгнать надо, а боле ничего. Нужна ты мне…
- Точно?
- Точнее некуда.
- Ладно. - Она легла на полок, перевернулась на живот и положила голову на руки. - А ты ничего, ведун.
- Спасибо на добром слове.
Олег подобрал ветки туи, окунул в бадейку веник и влез на полок.
- А чего порты не снимешь? - покосившись, спросила девушка. - Жарко поди?
- Потерплю. Чашку видишь, что перед носом стоит? Вдохни оттуда. И руки вытяни - всю хворобу прогнать надо.
Похлопывая легонько веником, Середин прошелся по рукам девушки, вдоль позвоночника, спустился к тонкой талии. Под ветками туи дрогнули мышцы ягодиц.
- Ой, щекотно.
- Терпи. - Середин кашлянул, стараясь внушить себе, что он просто врач.
Похлопав по розовым пяткам, вернулся к рукам, увеличил размах, снова прошелся вдоль тела. Кожаные штаны прилипли к ногам, пот катился по лицу, щекоча солеными каплями. Белослава прикрыла глаза, ресницы ее слегка подрагивали в такт ударам веника.
- Не больно? - спросил Олег.
- Да не бойся ты. Гладишь, как скатерть перед гостями. И пару поддай.
Раз командовать взялась - значит, дело на поправку пошло, решил Олег. Он плеснул на каменку и помахал над девушкой, подгоняя жар. Тускло светили сквозь пар лучины, багровели камни, молодое тело Белославы розовело, наливаясь жизнью, становилось упругим, притягивая к себе взгляд.
Олег смахнул пот со лба.
- Перевернись.
Девушка легла на спину, раскинула руки. Блеснули сквозь пар карие глаза. Ни следа смущения не осталось на ее хорошеньком личике.
- Так что, любый мой в девках меня оставил? - спросила она.
- Не того ты себе парня выбрала, красавица. Голову заморочить, хворь напустить - на это он горазд. А в следующий раз как увидишь падающую звезду, глаза закрой, наговор скажи. Я научу. И траву дам. Будешь ее на груди носить. Тирлич-трава перелестника отваживает.
- Вот опять не сподобилась, - словно не слыша его, вздохнула Белослава. - Подружки на Ивана Купалу с парнями любились, хороводы водили, в росе купались, а я все девка да девка.
- Вот незадача какая, - усмехнулся Олег, - это поправимо, не горюй. Тебе по какой весне?
- По пятнадцатой.
- Ну, успеешь еще бабой стать. Все, хватит, пожалуй. Поднимайся. - Он шагнул вниз, отложил веники и поднял бадейку: - Сейчас взваром омоешься - как живая будешь.
Белослава спустилась с полка, шагнула к нему поближе. Невысокого роста, стройная, ладная, она была Середину под подбородок. Девушка глянула на Олега снизу вверх, и у него опять перехватило дыхание - такое неприкрытое приглашение было в ее глазах. Руки опять стали ватными, он с трудом поднял бадью и опрокинул ее над головой Белославы. |