-  Все… все мил человек… убегли все. - Мужик, с трудом переставляя ноги, добрался до края повозки, сполз с нее и уселся на землю, привалившись спиной к колесу. - Два душегубца ушли… не догнать.

    -  Не очень-то и хотелось, - пробурчал Середин, оглядываясь. - Что тут у вас приключилось?

    -  Сейчас, сейчас все обскажу, милостивец. Ой, беда, о-хо-хо…

    С трудом поднявшись на ноги, мужик побрел вдоль повозок, обходя застывшие тела.

    -  И Сороку заели… и Бажена, и Ерша… Ох, беда-то какая.

    -  Пришла беда - отворяй ворота, - подтвердил Олег. - Попутчики твои?

    -  С одного городища. Вот, товар везли, купец я…

    Мужик сорвал с плеч остатки рубахи, с маху швырнул ее о землю и, опустившись на корточки, обхватил голову руками. Олег отошел к убитым оборотням. Смерть очеловечила их, смыла звериный облик. Тех двоих, которым кистень разнес черепа, было уже не узнать. Третий, с раной в сердце, лежал навзничь, раскинув руки. Мужик как мужик, дюжий, крепкий. Открытый рот был полон крови, словно он захлебнулся ею, упившись через меру.

    -  Вот тебе и ква, - пробормотал Середин.

    Всхлипывания купца затихли, он подошел к Олегу, постоял рядом, плюнул на распростертое тело. Его трясла крупная дрожь, портки спадали с мосластых бедер, мокрое от слез лицо подергивалось.

    -  Вино есть? - спросил Олег.

    -  Чего?

    -  Мед, брага?

    -  Есть.

    -  Давай-ка помянем друзей твоих.

    -  Да как можно?

    -  Давай, давай, - подбодрил Олег, - глядишь, и полегчает.

    Они вернулись к повозкам. Мужик покопался в тюках, вытянул объемистый узел, развязал и подал Олегу узкогорлый кувшин. Вытянув пробку, Середин припал к горлышку. Мед был крепок, душист. Сразу отпустило напряжение, проснулся голод.

    -  На, выпей.

    -  Не могу, - мужик замотал головой, - никак не могу.

    -  Пей, тебе говорят.

    Купец гулко глотнул, оторвался, припал к кувшину опять, уже надолго. Мед побежал у него по подбородку, стекая на костлявую грудь.

    -  Тебя как звать-то?

    -  Вторуша, - чуть задыхаясь, отозвался купец.

    -  У меня там конь за околицей. Пойду, приведу, - сказал Олег, - а ты пока перекусить чего сообрази.

    -  Я с тобой пойду. Вдруг нелюдь вернется.

    -  Не вернется. Видишь, день встает, - показал Олег на разгорающуюся полоску зари на востоке, - время их кончилось.

    На посеревшем небе одна за другой гасли звезды, от земли поднимался туман. Вторушу стал бить озноб, он поежился, махнул рукой:

    -  И то правда. Может, помочь тебе?

    -  Чего там помогать - привести кобылу, да мешок принести.

    Когда он вернулся, купец уже оттащил оборотней за ближайшую избу, сложил тела убитых в повозку и накрыл холстиной. Разломав плетни, он развел на обочине костер и разложил на выбеленном полотне нехитрую снедь: горшок каши с застывшим топленым маслом, две жареные курицы, мед в кувшине, разломанная краюха хлеба.