Сидхэ шагнул в видение… наполовину видение, наполовину воспоминание… уже почти сотворенный, почти родившийся мир… Высшая, запредельная магия — но он не думал о том, что это невозможно. Он просто шагнул туда, и вдохнул туман и запах осеннего дыма, и взял оттуда то, что должен был подарить ей…

Когда Киирт'аэн открыла глаза, она ахнула и замерла, боясь шелохнуться, чтоб не развеять чары. Лиэ стоял перед ней на одном колене, склонив голову, и его волосы пахли осенью, а в руках был влажный багряный венок из кленовых листьев с горьким и тревожным запахом.

— Но… это же невозможно!

— Забудь, — сказал он. — Забудь это слово. Ты увидишь ту осень, что ты сотворила, Киирт'аэн. Клянусь именем и кровью, ты ее увидишь.

Каким-то иным чувством догадавшись, что надо делать, Кирт чуть наклонила голову, и Лиэ надел на нее венок, и поцеловал ей руку, словно она была княгиней.

Глава 9

Дарен. Сиэр.

Юного Дарена, сына трактирщика, можно было обвинить в чем угодно, кроме отсутствия храбрости, да и решимости мальчику было не занимать. Ну, кто из нас лет в двенадцать не верит в собственную непобедимость и бессмертие, а? Кто из юнцов не мечтает спасти прекрасную даму… или хотя бы отмстить за нее? Уж в этом наслушавшиеся песен пьяных бардов человеческие мальчики не слишком отличаются от начитавшихся древних легенд мальчиков эльфийских.

Дар не совсем понимал, какие именно чувства он испытывает к Кирт, но то, что произошло с ней, потрясло юношу до глубины души. Самое страшное заключалось в том, что рухнула сказка: прекрасный светлый воин-эльф оказался кровавым злодеем и убийцей. Дар был готов убить его за одно только это. А чего стоило равнодушие окружающих? Судьба Кирт не взволновала никого! Единственное чувство, которое испытали люди в трактире, это радость оттого, что эльф удовлетворился только одной жизнью!

Вот поэтому Дарен спрятал кухонный разделочный нож под салфеткой, когда поднимался в комнаты эльфа.

О том, что вряд ли можно одолеть бессмертного воина с помощью источенного старого ножа и подноса, Дар, естественно, не подумал.

Лиэ Лиэх'хэл Лиан

У наследника Аэнвэль, златоволосого и синеокого князя сидхэ Лиэ Лиэх'хэл'а ан'Тъерлла э Ллин'дарн было превеликое множество достоинств и лишь один существенный недостаток, который перекрывал все. Лиэ был очень красив даже по меркам сидхэ, отважен, умен, добр и отзывчив, он был талантлив и горд, а пел так, что способен был очаровать и гоблина… Одна беда — Лиэ был патологически влюбчив.

Любовь среди винлэс всегда была свободной. Эльфийки, от природы более сдержанные, нежели их мужчины, прекрасно понимали, что соотношение одна к дюжине вносит свои коррективы в отношения между полами. Для свободной винлэ иметь менее трех-четырех возлюбленных считалось, мягко говоря, странным. И все равно женщин не хватало. Каждая третья уже была чьей-то квэнъэ, каждая четвертая из оставшихся предпочитала меч и магию любви и материнству… Сидхи старались рожать так часто, как могли, во имя выживания расы, но потребность их в физической близости была далеко не так велика, как у их мужчин.

К счастью, в Вэннэлэ жили дайони, у которых демографическая ситуация повторялась с точностью до наоборот: мальчики рождались крайне редко и еще реже сами могли иметь потомство. Живущие по 500–600 лет полукровки-дайони с удовольствием вступали в долгие или краткие связи с сидхэ и довольно часто рожали им детей. Однако даже добросердечие и ласка дайони не мешали молодым (вечно молодым!) сидхэ влюбляться во всегда готовых на это человечек. Ничем хорошим это кончиться не могло, это понимали все, но… Слишком соблазнительно для смертных было иметь любовника-эльфа, слишком привлекало эльфов разнообразие человеческих женщин.