|
Порывшись в карманах, он вытащил бумажку: это было письмо Арамиса. "Господин д'Артаньян, - писал Арамис, - извещаю вас, что я поссорился с одним дворянином, который назначил поединок сегодня вечером на Королевской площади; так как я - духовное лицо и это дело может повредить мне, если я сообщу о нем кому-нибудь другому, а не такому верному другу, как вы, то я прошу вас быть моим секундантом. Войдите на площадь с новой улицы Святой Екатерины и под вторым фонарем вы встретите вашего противника. Я с моим буду под третьим. Ваш Арамис" На этот раз даже не было прибавлено: "до свидания". Д'Артаньян пытался припомнить события: он отправился на поединок, встретил там указанного противника, имени которого он так и не узнал, ловко проткнул ему шпагой руку и подошел к Арамису, который, окончив уже свое дело, вышел к нему навстречу из-под третьего фонаря. - Готово, - сказал Арамис. - Кажется, я убил наглеца. Ну, милый друг, если вам встретится надобность во мне, вы знаете - я вам всецело предан. И, пожав ему руку, Арамис исчез под аркой. Выходило, что Д'Артаньян знал о местопребывании Арамиса столько же, сколько и о местопребывании Атоса и Портоса, и дело начинало казаться ему очень затруднительным, как вдруг ему послышалось, будто в его комнате разбили стекло. Он сейчас же вспомнил о своем мешке и бросился к шкафчику. Он не ошибся: в ту минуту, как он входил в комнату, какой-то человек влезал в окно. - А, негодяй! - закричал д'Артаньян, приняв его за вора и хватаясь за шпагу. - Сударь! - взмолился этот человек. - Ради бога, вложите шпагу в ножны и не убивайте меня, не выслушав. Я не вор, вовсе нет! Я честный и зажиточный буржуа, у меня собственный дом. Меня зовут... Ай! Может ли быть? Нет, я не ошибаюсь, вы господин д'Артаньян. - Это ты, Планше? - вскричал лейтенант. - К вашим услугам, - ответил Планше, сияя, - если только я еще гожусь. - Может быть, - сказал д'Артаньян. - Но какого черта ты лазишь в семь часов утра по крышам, да еще в январе месяце? - Сударь, - сказал Планше, - надо вам знать... хотя, в сущности, вам, пожалуй, этого и знать не надо. - Что такое? - переспросил д'Артаньян. - Но сперва прикрой окно полотенцем и задерни занавеску. Планше повиновался. - Ну, говори же! - сказал д'Артаньян, когда тот исполнил приказание. - Сударь, скажите прежде всего, - спросил осторожно Планше, - в каких вы отношениях с господином до Рошфором? - В превосходных! Еще бы! Он теперь один из моих лучших друзей! - А! Ну тем лучше! - Но что общего имеет Рошфор с подобным способом входить в комнату? - Видите ли, сударь. |
