. Ах, — досада жалкой гримасой скривила его давно небритое лицо, — зачем я вообще сел в этот самолет. Зачем вообще все это?..»
Секретарь партийной организации научно-исследовательского горнорудного института Василий Игнатьевич Мальцев с сосредоточенным видом вышел из своего кабинета и направился в крыло, где находились лаборатории. Он шел, то ускоряя, то замедляя шаг, безостановочно шевеля губами, как бы советуясь с самим собой. Когда его собственная аргументация его же и убеждала, он довольно встряхивал головой и заглядывал в блокнот.
— Точно. Здесь без сомнений. А вот… Нет, не годится. Хотя?..
Он в задумчивости делал шаг, потом другой и таким образом оказался перед кабинетом начальника лаборатории Иванова Павла Михайловича.
— Павел Михайлович, — начал Мальцев встревоженным тоном, — мне сегодня позвонили, — он оглянулся на самим же им плотно закрытую дверь, — из «Главалмаззолота».
— Что?! — во взгляде начальника лаборатории сверкнуло радостное любопытство. — Значит, там действительно?.. — Но когда он встретился глазами с Мальцевым, и взгляд и голос его потухли. — Или… что-то случилось?
— Нет. Насчет этого не беспокойтесь. Мы людей отобрали правильных, — отчеканил тот и после паузы добавил для убедительности: — Верных. Но они требуют еще.
— Еще! — с удовлетворением в голосе воскликнул Павел Михайлович. — Значит, там действительно очень серьезно. Если подтвердятся наши прогнозы, то перспективы кимберлитовой трубки «Катока» — это 400–500 миллионов карат.
Но Мальцева не волновали перспективы, его волновало, кого отправить.
— Вот, именно, — озабочено произнес он и устремил на своего собеседника немигающий проницательный взгляд. — Это очень серьезно! И мы должны отобрать таких людей, которые с честью выйдут из всех затруднений, которые не поддадутся ни на какие соблазны западной пропаганды, которые гордо пронесут имя советского человека!
— О!.. — махнул рукой Павел Михайлович. — Какие соблазны? Там же война.
Теперь махнул рукой Мальцев, как бы зажимая рот начальнику лаборатории и цедя сквозь зубы:
— Какая война? Она уже окончилась. Так, небольшие и кратковременные столкновения правительственных войск с недобитыми повстанцами из движения УНИТА.
— А, ну да! — поспешил согласиться Павел Михайлович.
— Так вот, кого бы нам послать? Требуют еще шесть человек.
— Н-да! — задумался Иванов. — Три месяца назад наша лаборатория отправила туда семь человек и требуют еще шесть. У нас, конечно, есть кадры, но…
— Вот именно, но!
Однако каждый под этим подразумевал свое. Иванов, что лаборатория просто не располагает таким количеством высококлассных специалистов. А Мальцев, что в лаборатории вряд ли можно кому-либо доверять кроме уже отправленных.
— Я тут прикинул, — неуверенно начал Мальцев. — Можно послать Копытова, Уманцева…
— Нет! Как же Уманцева? У него двое детей. А там, все-таки, стреляют. Надо посылать холостых или, по крайней мере, бездетных.
— Вы же знаете, что холостых вообще не желательно посылать. Сделали только одно исключение для Варичева. И то, потому что классный специалист. А вообще, это никуда не годится, тридцать четыре года и не женат.
— Как же ему женится, если он живет в общежитии? — подчеркнуто возмущенно пожал плечами Иванов.
— Вот женился бы, мы бы ему и квартиру выделили.
— Да! Как тому же Уманцеву — шестнадцать квадратных метров на четверых в коммуналке на шесть семей. |