— Так ты насовсем к нам!

К вечеру Петю опять стало клонить в сон, и Слава взял вожжи.

— Давай нигде не останавливаться? — предложил он Пете. — Все будет ближе к дому.

— Как хочешь, — безучастно пробормотал Петя, температура у него опять поднялась. Слава не мог понять, спит он или теряет сознание.

Над головами у них неслись сизые свинцовые облака, порывы ветра налетали все чаще, ночь обещала быть знобкой, гнулись придорожные кусты. Слава выпростал из-под Пети одеяло, укрыл, сверху еще укутал курткой, поежился сам и плотнее застегнул пиджачок. Наступила ночь. Птицы свиристели за придорожными канавами, брехали вдалеке собаки, и все время казалось, будто кто-то плачет, а кто и где — не понять.

Поднялись на взгорок, миновали редкий лесок, потянулись опять поля, налево посевы, в темноте не разобрать чего, направо поросшие травой пары. Конь точно почуял корм и остановился, Слава задергал вожжами, хлестнул — ни с места.

— Дьявол!

Дьявол встал намертво.

Пришлось будить Петю, он лучше разбирался в лошадях.

— Что делать?

Петя схватил себя за горло.

— Не могу дышать.

— Встал этот черт!

— Распряги, — с трудом произнес Петя. — Пусть пасется.

Слава стреножил коня, и тот, мягко шлепая губами, побрел в поле.

— Будешь есть?

Петя покачал головой, выпил несколько глотков воды. Слава стал взбивать на полке солому.

— Под телегу, — прохрипел Петя. — Там теплее, и на случай дождя.

Легли под повозку, солому застелили попонкой, сверху накрылись одеялом, Слава прижался к брату, обнял, тот опять впал в забытье.

Ветер усиливался. Слава выглянул из-под повозки — небо черное, нигде ни проблеска, ни одной звездочки, по земле полз тускло-серый туман, летели и шуршали сорванные с деревьев листья. Вдали грохотал гром. «Дождь, — подумал Слава. — Только бы не над нами». Вспыхнул свет и погас, и опять гром. Молния. Это уж совсем близко. Молнии сверкали одна за другой, гром громыхал не переставая. Славе становилось все страшнее от непрерывных ослепительных вспышек.

В свете молнии он увидел старую раскидистую ветлу.

Растолкал Петю.

— Укроемся!

Потащил Петю за руку.

Ветер несся с бешеной скоростью, швырял в лицо листья, молнии ослепляли.

Слава прижался к стволу ветлы и прижал к себе брата.

— Петенька…

— Где мы? — хрипло спросил Петя.

— Под ветлой! — крикнул Слава. — Здесь поспокойнее!

— Дурак! — вдруг выкрикнул Петя и теперь уже сам потащил Славу в открытое поле.

— Что ты делаешь? — закричал Слава. — Ты сошел с ума!

Петя бежал и тащил за собой брата.

Какая-то сумасшедшая молния еще раз прорезала небо, грохнул гром, и на них обрушился неистовый ливень.

— Видишь, что наделал! — закричал Слава, дергая Петю за рукав.

А Петя в ответ закашлялся, на мгновение подавился и неожиданно произнес обычным своим голосом:

— Что за черт, во рту какая-то дрянь!

Петя плевался, а сверху лило и лило.

— Петенька! — радостно закричал Слава. — У тебя же ангина! Прорвало, прорвало!

— Кого прорвало? — громко спросил Петя.

— Да нарыв, нарыв! У тебя уже было так…

Петя часто болел ангинами, Слава сообразил, что нарыв в горле мешал ему говорить.

— Бежим под телегу, — сказал Петя, и они побрели под дождем к своему укрытию, черневшему в нескольких шагах.