|
Ажиотаж, описанный авторами романа, связан с тем, что поэт вернулся после семилетней эмиграции: в 1905 году Бальмонт, сотрудничавший с леворадикальными изданиями, близкий к большевикам, уехал за границу, поскольку опасался полицейских преследований, жил в Париже. В январе 1912 года началось кругосветное путешествие Бальмонта, продолжавшееся 11 месяцев, маршрут проходил и через Полинезию, о чем позже поэт-путешественник написал цикл статей. В Россию он вернулся после амнистии, объявленной по случаю 300-летия династии Романовых. Чествование Бальмонта состоялось 7 мая, оно было организовано Обществом свободной эстетики (1906-1917), объединявшим представителей модернистских направлений. Нет оснований предполагать, что авторы романа не знали, почему Бальмонт уехал за границу в 1905 году, однако с 1921 года он опять был в эмиграции, о советской власти высказывался критически, потому упоминание о его прежних конфликтах с противниками большевиков было неуместным.>. Толстощекая барышня первая кинула в трубадура с козлиной бородкой мокрую розу. Поэта осыпали цветами весны - ландышами. Началась первая приветственная речь. - Дорогой Константин, семь лет ты не был в Москве... После речей к трубадуру прорвался освирепевший почитатель и, передавая букет поэту, сказал вытверженный наизусть экспромт: Из-за туч Солнца луч Гений твой. Ты могуч, Ты певуч, Ты живой. Вечером в обществе "Свободной эстетики" торжество чествования поэта было омрачено выступлением неофутуриста Маяковского, допытывавшегося у прославленного барда, "не удивляет ли его то, что все приветствия исходят от лиц, ему близко знакомых" <В изложении авторов романа вопрос, обращенный к Бальмонту, кажется откровенно издевательским, что не вполне соответствует фактам. Как уже отмечалось, русская публика считала Бальмонта политическим эмигрантом, "борцом с самодержавием", и откровенные насмешки неизбежно воспринимались бы как выражение солидарности "неофутуриста" с преследовавшим поэта правительством, что отнюдь не соответствовало тогдашнему имиджу Маяковского. Потому обращение к Бальмонту было сформулировано куда более дипломатично. Газета "Русское слово", например, сообщала: "Некоторое замешательство среди присутствующих вызывает выступление неофутуриста г. Маяковского", который "начинает с того, что спрашивает г. Бальмонта, не удивляет ли его то, что все приветствия исходят от лиц, ему близко знакомых, или соратников по поэзии. Г-н Маяковский приветствует поэта от имени его врагов". Таким образом, "неофутурист" подчеркнул, что с властью он отнюдь не солидаризуется и, хотя в Бальмонте по-прежнему видит литературного противника, полагает необходимым приветствовать эмигранта. Надо полагать, Ильф и Петров умышленно исказили выступление Маяковского, придав малозначительному в 1913 году инциденту "хрестоматийный глянец": Бальмонт, вполне благополучный кумир курсисток, типичный "буржуазный литератор", возвратившийся из заграничного вояжа, скандализован дерзким нонконформистом. К теме литературного поведения Маяковского авторы романа будут постоянно возвращаться.>. Шиканье и свистки покрыли речь неофутуриста. Двадцатый век расцветал. Два молодых человека - двадцатилетний барон Гейсмар и сын видного чиновника министерства иностранных дел Долматов - познакомились в иллюзионе с женой прапорщика запаса Марианной Тиме и убили ее, чтобы ограбить <Убийство Тиме широко обсуждалось в русской периодике, к примеру, фельетонист "Синего журнала" негодовал: "Злодеев доброго старого времени сменили изящные великосветские денди. |
