Когда Бетти ушла, с трудом переставляя ноги как лунатик, которому приснился кошмар, охваченный чувством вины Мел подумал, что ему следовало бы проводить ее. Но он словно врос в пол, окаменел, будто загипнотизированный взглядом комиссара, который взял молоток и резец и подошел к статуе.

Это вызвало бурную вспышку гнева Паоло Варезе. Он набросился на Уччи, попытался отобрать инструменты и едва не опрокинул его на пол. Когда двое в штатском заломили ему руки и оттащили, он стал отчаянно вырываться, но потом стих.

— Не имеете права! — крикнул он Уччи. — Это произведение искусства!

— И очень удачное, — холодно ответил комиссар. — Почти блестящее. Его можно вывести отсюда по вашему желанию и отправить куда угодно, и никто в мире не узнает о том, что спрятано внутри. Хорошее ли дело, молодой человек, использовать такой талант, как у вас, чтобы скрыть преступление?! Но сейчас-то по крайней мере вы признаетесь, что совершили убийство?

— Нет! Что бы вы ни нашли в моей статуе, я никого не убивал!

— Да? Тогда, возможно, это заставит вас передумать?

Комиссар приложил резец к складке драпирующей фигуру тоги, и осторожно ударил по нему молотком. Потом еще раз, и еще.

Когда отвалились первые покрытые белой эмалевой краской куски, Мел закрыл глаза, но он не мог не слышать — один за другим — беспощадные удары по изваянию, и стук, с которым падала на пол засохшая глина.

Затем раздались иные звуки — металл наткнулся на металл.

И наконец, сердитое восклицание Уччи.

Мел открыл глаза. Первое, что он увидел — широкое лицо комиссара, приоткрывшего рот в почти нелепой гримасе недоумения. Такое же выражение застыло на лицах Сайруса, Мак-Аарона и полицейских: словно не веря своим глазам, все смотрели на раскрывшиеся перед ними внутренности статуи. Там виднелись железные прутья арматуры, проволочный цилиндр каркаса — и больше ничего.

— Не может быть, — пробормотал Уччи. — Это невозможно!

Словно желая выместить свое поражение на скульптуре, он с размаху ударил молотком по голове. Она отвалилась и осталась лежать на полу: пустая маска из папье-маше с кусками прилипшей к ней глины, окрашенной в белую краску.

Паоло освободился из рук полицейских. Он поднял маску и нежно провел пальцами по оставленным молотком вмятинам.

— Варвар, — сказал он Уччи. — Вандал. Неужели вы действительно подумали, что я убийца? Неужели надо было ломать мою работу, чтобы убедиться, что вы ошиблись?

Ошеломленный случившимся комиссар потряс головой.

— Молодой человек, уверяю вас, что все, все улики…

— Какие улики? Неужели я похож на какого-нибудь крестьянина с юга, который только и живет вендеттой? — Паоло сунул маску в лицо Уччи, а тот отпрянул, словно боялся, что она его укусит. — Вот моя месть — вылепить лицо так, чтобы целый мир узнал, что за скотина этот человек. И такой мести мне достаточно, потому что я художник, понимаете, художник, а не мясник! А теперь можете попробовать склеить статую сами, потому что мне здесь больше делать нечего. — Он посмотрел на Сайруса. — Я уеду сразу же, как только сложу свои инструменты, сеньор.

— Но ведь мы завтра вернемся, — умоляющим тоном произнес Сай. — Теперь у вас не осталось никаких возражений, верно? — обратился он к Уччи.

— Возражений? — Казалось, комиссар до сих пор не пришел в себя. — Нет, сеньор, все помещения полностью обследованы, так что вы имеете полное право пользоваться ими.