— От них одно беспокойство, — отрезал он в ответ на просьбу Сайруса устроить в офисе что-то наподобие пресс-конференции. — Они останутся по ту сторону ограждения, там их место. Нет никаких сомнений, что сеньор Файл, живой или мертвый, находится внутри периметра этой ограды и, пока мы его не найдем, никому не разрешат войти или выйти. Нам не понадобится много времени. Даже если предположить худшее, то есть, если здесь совершено преступление, невозможно спрятать жертву под асфальтом, который покрывает почти всю площадку. И благодаря вашей предусмотрительности, сеньор, — он кивнул Сайрусу, который отклонил комплимент, с усталым видом пожав плечами, — это место было герметически закрыто сразу после его исчезновения. Сеньор Файл здесь, без сомнений. Мы найдем его самое большее через несколько часов.

Инспектор оказался упрямым человеком. Только к вечеру, после того как его команда, словно налетевшая саранча, обшарила площадку и не добилась никаких результатов, а полицейские безуспешно просмотрели, страницу за страницей, все бумаги Файла, Конти признал свое временное поражение.

— Теперь можете уехать, — объявил он собравшимся в студии, — но вы должны никуда не отлучаться, чтобы мы могли вас вызвать для дальнейших допросов. Пока власти не разрешат, сюда никто не войдет.

Сайрус от усталости едва не падал со стула, но услышав последнее распоряжение полицейского, в бешенстве вскочил.

— Слушайте, нам надо закончить фильм, и если вы…

— Все в свое время, сеньор, — голос инспектора звучал непреклонно. — Те из вас, кто не имеет гражданства Италии, пожалуйста, передайте мне паспорта. Они будут находиться в Главном управлении.

Выйдя из офиса, Мел заметил, что дверца кадиллака Файла открыта и вся засыпана каким-то сероватым порошком. Он не сразу понял, что это сделано для того, чтобы обнаружить отпечатки пальцев. Такая мысль больше, чем остальные события дня, сделала для него исчезновение Файла страшной реальностью. Пока что вопросы, которые задавали полицейские, скользили по поверхности — не пришлось упомянуть ни Клаудию Варезе, ни спор о монтаже картины, но впереди новые допросы, и в следующий раз они копнут глубже…

Сай думал о другом.

— Прежде всего, — сказал он, — надо удостовериться, что мы в любой момент можем связаться с теми, кто нам нужен для финальных сцен.

— К чему это? — отозвался Мел. — Без Алекса, который занимался финансированием? Мы даже не можем ничего за него подписать!

— И не надо! — торопливо произнес Сай. — Этот его голливудский адвокат уполномочен заменять Алекса в его отсутствие. К тому же он вложил кучу денег в фильм и по жадности не уступает Файлу. Как только я свяжусь с ним и расскажу, что происходит, он сделает все, чтобы мы закончили картину. Я гарантирую.

— Только если Алекс просто куда-то делся, — сказал Мел. — А если он умер?

— Тогда наше дело плохо. Отснятая нами пленка — его собственность, и пока суд уладит все дела по имуществу, мы давно уже будем на том свете. Но никто не знает, жив он или мертв. Значит надо непременно получить согласие адвоката на завершение фильма в обмен на то, что мы передаем ему картину для выпуска и проката.

— Без допуска на съемочную площадку? — спросила Бетти. — Кто знает, когда мы снова туда попадем? Полицейский сказал: оставаться у себя и ждать, когда прикажут явиться на допрос. Для того, чтобы во всем разобраться, им понадобятся недели — или даже месяцы.

— Возможно, — согласился Сайрус, — но у меня предчувствие, что все произойдет гораздо быстрее.

Он не ошибся.