Игорь с радостной улыбкой двинулся вперед. За ним, поневоле, я.

    -  Садитесь, ребята… Я имею в виду ваш биовозраст, конечно.

    -  Спасибо, - усаживаясь в свободное кресло и стараясь не слишком уж привставать на цыпочки, ответил Игорь. Ну и кресла! Словно специально для издевательства над роддерами. Пытаясь утвердиться на необъятном кожаном сиденье, я особенно остро осознал, что росту во мне метр сорок девять, а веса не хватает и для этих сантиметров.

    -  Мы вас на минутку оторвем от дела, если вы не очень заняты, - самым вежливым из своих голосов сказал Игорь. - У нас с Мишей вышел маленький спор. Помогите разобраться, пожалуйста.

    Мистер Эванс кивнул, выключая мерцающий на столе дисплей. Давал понять, что временем не ограничен.

    -  Один из нас, - продолжал Игорь, - считает неэтичным пользоваться за ваш счет предметами роскоши. Ну, заказывать килограммами икру, приобретать персональные флаеры, делать заказ на строительство такого же дома, как ваш. А другой говорит, что вы такой же бездельник, как и любой роддер. Только прикрываетесь видимостью работы.

    Меня передернуло. Да, эпатаж - это непременная черта любого роддера. Но зачем Игорь так построил фразу, что не посвященному в роддерский сленг человеку покажусь хамом именно я.

    -  Как я понял, бездельником меня считаешь ты. - С добродушной улыбкой мистер Эванс разглядывал Игоря.

    -  Резонируешь, - одобрительно сказал тот.

    -  По пяти плоскостям, - немедленно отозвался мистер Эванс. Этого я уже не понял. Сленг меня мало интересует. Но Игорь уважительно развел руками:

    -  Я восхищен. Серьезно, вы отличный знаток. Но зачем ваши знания, а? Кому они нужны, когда достаточно выучить три-четыре языка и общаться с любым человеком в мире?

    -  Можно неплохо прожить, зная лишь один язык, - подтвердил Эванс.

    -  Тогда зачем нужны вы? Кому поможет ваше знание арабского или какого-нибудь там диалекта гамбургских мафиози начала двадцать первого века?

    -  Не знаю. Скорее всего - никому.

    Игорь вздохнул:

    -  Значит, прав… Мы живем - или доживаем? - в мире машин и компьютеров. Они вытесняют людей отовсюду, и с этим ничего не поделаешь, это прогресс. Настоящей работой занято меньше двадцати процентов населения. Остальные либо уходят в роддеры, либо… - Игорь сделал паузу, - имитируют бурную деятельность. В тех областях, конечно, где это возможно: литературе, живописи, истории, археологии, филологии… Можно размалевать синей краской полсотни фанерок, развесить их по стенам специально выстроенной галереи и считаться самобытным художником. Общество позволит, оно богатое. Роддеры для общества опаснее, но, в сущности, и они терпимы…

    Мистер Эванс слушал его вполне серьезно. И внимательно.

    -  Ты молодец, дружок, - тихо сказал он. - Мыслишь вполне здраво. Одна беда - с позиции одиночки.

    -  Это как? - заинтересовался Игорь. - Ваше обращение «дружок» я принимаю…

    -  По поводу биовозраста, - без улыбки закончил мистер Эванс. - Ты прав, мы живем в трудное время. Время беззаботности. Мир всегда двигали вперед считанные проценты людей. Из звериных пещер к далеким звездам мир вытащили гении. Те, кто придумал колесо и тормоз для колеса. Пенициллин и многоступенчатые ракеты. Генную инженерию и компьютеры…

    Меня словно холодной водой облили. Не надо про генную инженерию! Дискеты компьютера ударили мне в лицо жесткой, коричневой лентой запаха.